Люсиль из Мартейны

— Положение больного в обществе меня мало интересует, когда дело касается работы. Так что — да, я со всеми так обращаюсь.

Девушка начала обследовать волосатую ногу Освикса.

— Легкая припухлость… Это не очень хорошо, конечно.

Ведьма вернулась к столу, задумчиво глядя на исписанную бумагу.

— Галлах все говорит, что с Юлиасом построже надо, а я вот иначе считаю, — барон тяжело вздохнул и начал медленно одеваться. — Коробит его, вишь ты, оттого что наследник он. Он об этом с посторонними не болтает, да только все на лице у него написано. И я его понимаю, да… Ты, наверно, думаешь, что я всего-то жалкий барон, возомнил себя невесть кем. Да только не так это. Мне Галлах и земли предлагал побольше, и чин, и место при дворе, ага. Да только я так ему и ответил — мне тут хорошо, и среди его замковых лицемеров я жить не желаю. Люди меня тут любят, дом есть, семья, дети — чо еще мне надо? Ничо, правильно. Я, в общем-то, свободный человек. И Юлиас вот тоже нечестолюбивый. Я Галлаху все время говорю — он не ответственности боится. Ему просто дышать нечем среди этих дворцовых мразей. Не хочет он, стало быть, пташкой сидеть в золотой клетке…

Люсиль так и стояла над столом, слушая Зигмана с непроницаемым лицом. Как только он закончил, она дописала что-то еще и протянула ему бумагу.

— Лекарства будут завтра.

— Ага… Ты, это, к сыну моему зайдешь?

— Зачем? Его что-то беспокоит?

Барон вновь потянулся к графину.

— Тут, значит, дело такое, деликатное. Года два такое творится, кажись — спит он плохо. Бывает, что и кричит даже, или бормочет что-то. Спрашиваем его — отнекивается, мол, все в порядке. С той же поры замыкаться он стал в себе. Ольман и до этого был робким, но то ребенку простительно. Да только время идет, а он все больше людей дичится. Приглашали мы лекарей, значит — Антуаза настояла. Он их вовсе к себе не пускает, а ежели силой пытаться — молчит, и все. Внешне с ним все нормально, но, ты ж понимаешь, проблема тут в голове…

Зигман шумно отпил и вытер рукой бороду. Люсиль напряженно втянула носом воздух.

— Думаете, меня он пустит?

— Попробовать-то надо, верно? Ты все же девка красивая, располагаешь к себе. До этого к нам все какие-то хрычи приходили…

Ведьма хмыкнула, чуть подняв уголки губ.

— Где его комната?

— Последняя самая в левом крыле, по коридору если идти.

— Хорошо. Я схожу прямо сейчас — если смогу что-то узнать или сделать, то еще зайду к Вам. Если нет — значит, у меня ничего не вышло.

— Ага… Ну… Я прилягу пока…

Люсиль только помотала головой, глядя, как барон заваливается на бок. Ничего больше не говоря, она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

* * *

Придерживая платье, ведьма прошла весь этаж в обратном направлении. Пройдя вдоль коридора, она остановилась у самой последней спальни и громко постучала.

— Это ты, мам?

— Нет, это Люсиль, новоприбывший лекарь. Барон велел осмотреть тебя.

— Уходите, пожалуйста, — голос мальчика ощутимо дрогнул. — Со мной все в порядке.

— Ольман, твой отец беспокоится о тебе…

— Уходите!

Девушка вздохнула. Бросив быстрый взгляд в сторону, она убедилась, что рядом никого нет.

— Ольман, тебе снятся Врата, верно?

Молчание. Она чувствовала, как он подошел ближе к двери.

— Они огромные, а вокруг них снуют мелкие твари. Они смеются над тобой и приглашают тебя войти…

Щелкнул засов. Дверь приоткрылась.

— Откуда… Вы знаете? — прошептал мальчик, затаив дыхание.

— Может, все-таки впустишь меня?..

Ольман нерешительно переступил с ноги на ногу, но все же отошел в сторону. Как только Люсиль вошла, он тут же захлопнул дверь.

Девушка уселась на кровать и похлопала по месту рядом с собой.

— Давай, рассказывай.

Ольман был небольшого роста и чертами лица походил на мать. Он медленно приблизился и сел туда, куда указала ему ведьма.

— Я… Так уже давно. Я не помню, сколько. Я вижу одно и то же почти каждую ночь, и обычные сны мне больше не снятся, — голос мальчика был усталым и грустным. — Появляются ворота — огромные, жуткие. Они всегда заперты. Вокруг них сидят страшные твари, с хвостами и такими отвратительными мордами… Они предлагают открыть ворота, чтобы я вошел туда. Но они просто висят в воздухе, сами по себе, и за ними ничего нет. Вы знаете, что это, да?..

— Послушай, Ольман, и хорошенько запомни, — Люсиль пыталась поймать взгляд мальчика. — Первое — ты не должен бояться. Как бы это все ни выглядело, это лишь сон, и эти твари ничего не могут с тобой поделать. Они могут угрожать, могут дразнить, могут пугать тебя, но они бессильны. Второе — никогда не соглашайся на их предложение, как делаешь сейчас. Врата должны быть закрыты. Ясно?

— Вы тоже видели такие сны, да? — Ольман с надеждой посмотрел на нее светлыми зелеными глазами. — Я чувствую Вас… не так, как всех остальных. Мне кажется, будто мы уже встречались когда-то…