Люськин ломаный английский

Зайка повернулся и уставился на брата, опустив плечи. Сумка снова упала у него с плеча.

— Говори только за себя, друг. Я еду домой.

Когда он это сказал, через двери терминала донесся вой турбин. Блэр судорожно улыбнулся, расширив глаза, как ему казалось, обнадеживающим образом. На самом деле выглядело это так, как будто вдруг развеселился затянутый в кожу череп.

— Ну, дело в том, билет у нас дальше, на Кавказ, на российскую территорию. Там цивилизация куда круче, Заяц. Нет, ты послушай, ты же не думаешь, что я тебя кину в такой дыре, в самом дальнем углу от цивилизации? Где до хуя солдат. Да я бы лучше тебя дома оставил, а не с солдатами вооруженными. Мы едем в правильное место, там нас встретят с самолета и окажут всевозможные почести. Всего несколько часов осталось, и ты привыкнешь, по магазинам пробежишься. Вот, покури пока сигаретку, щас мы тут в магазинчике водички купим. Классный оттяг получится, все как надо.

— Я, блядь, поехал домой.

— Ну, Заяц, самолет уже в Ташкент улетел.

Зайка поднял очки и уставился на Блэра тяжелым взглядом. Он постоял, казалось, даже не дыша. Затем выдохнул:

— Ты еще скажи, что ты от этого охуенный кайф ловишь.

19

— Ну и где эта ваша дочь? — спросил Абакумов, ходя по кругу в большой комнате лачуги. — После всех причитаний, оказывается, что у вас достаточно богатая семья, если вы дочь в состоянии на каникулы отправить.

— Да не знаем мы, где она, — ответила Ирина, зыркнув на Ольгу, которая сидела, поскрипывая, в темноте у окна. — В ее жизни сейчас черная полоса, потому что ее нареченный был убит на разъезде, я же вам сказала. Ее это известие сразило словно пулей, и у вас нет ни стыда ни совести, если вы смеете утверждать, что она на каникулах, — эта новость ее просто убила.

Максим был снаружи, забрасывая тело Григория снегом. Старухи молились, чтобы он вдруг не ввалился в лачугу с ружьем в руке.

Любовь выпятила подбородок со словами:

— Это ужасно, я про известие о смерти молодого Букинова. Но что более важно, мне нужно спросить, где мои Григорий и Карел и где этот ваш чертов мальчишка с трактором?

Вслед за этим вопросом наступила тишина, прерываемая тихим потрескиванием и шипением печки, а также редкими искрами.

— Ну, — поерзала Ольга на своем стуле, — если нам сказать больше нечего, я лучше свои старые кости потащу в постель.

— Ну уж нет, — встал у нее на дороге Абакумов. — Потому что, хотя вы и приложили усилия, наполнив лачугу дымом, вам так и не удалось заглушить вонь гниющей плоти. А это заставляет меня предположить, что тело старика по-прежнему находится в вашей комнате — а это факт, указывающий еще на одно преступление. — Он повернулся, охватывая взглядом Ирину и Ольгу, и медленно упер руки в бока. — Я пытался быть с вами честным. Я дал вам массу возможностей правильно повести себя в создавшейся ситуации. Но вы доказали свою истинно варварскую сущность, и ни намека на человеческое понимание. И на этом основании, без дальнейших разбирательств, я полагаю, что вы обе абсолютно не подходите для опекунства над таким маленьким ребенком. И я полагаю, что ваши личности и занятия не слишком подходят для вашего пребывания около границы и для владения здесь землей. — Он помолчал, чтобы новости как следует улеглись у них в головах. — Поэтому, не без сожаления, вынужден заставить вас выехать отсюда на временное место жительства. Младший ребенок отправится в более подходящий дом. — Инспектор повернулся к Любови. — Ну так что, хоть один из ваших сыновей появится наконец или нет? Мне понадобится помощь в переселении такого рода жильцов.

Как только он это сказал, снаружи послышались голоса. Любовь подошла к двери и выглянула наружу.

— Черт! Только вы про них вспомнили, инспектор, и вон они, кажется, идут.

— Ты успокоишься или нет? — спросила мать Ивана, прикрепляя большой, якобы персидский, медальон на драпировку платья, и вытянула лицо, словно ящерица, глядя в зеркало в ванной.

— Я абсолютно спокоен! — рявкнул Иван от двери. — Не торопись, это ведь всего лишь клиенты, гости! Насрать, что у них, без сомнения, есть друзья, которые дома ждут рекомендаций о качестве наших услуг. Насрать и на американца, который страждет услышать об их победах. Пускай ждут себе в аэропорту Ставрополя, на морозе, с тысячами долларов налички в кармане!

— Ты хуже, чем попользованная невеста в первую брачную ночь!

— Да, и на всех праздношатающихся в ставропольском аэропорту неприятных личностей — плевать. Нам ведь неважно, что они могут попытаться что-нибудь сказать нашим клиентам и заманить их в свои такси и избавить их от излишков денег, которые они в противном случае потратили бы на нас, на поиски настоящей любви и счастливой семейной жизни.

Анна выскочила через дверь в ванной и сильно ударила своего сына.

— Нужно было дать тебе девчачье имя, когда ты родился, — прорычала она. — Машина-то за нами уже подошла?

— Ты хочешь сказать, она еще не ушла? — закатил глаза Иван. — Она еще не ушла, или Сергей еще не умер от старости, стоя на морозе с ключами, и машина еще не вмерзла в лед?