Лютая охота

Сервас вошел к себе в кабинет в сопровождении обоих помощников и велел им разобраться с порядком производства в LRPPN[6] в третьей версии, которая была чуть менее колченогая, чем предыдущие. С течением лет уголовное судопроизводство постоянно усложнялось, а писанина отнимала все больше времени, в ущерб следствию.

И он уже в который раз спрашивал себя, годится ли для такого ремесла. В полицию он пошел по призванию. Вот уже почти тридцать лет он ночи напролет проводил за рулем, принося в жертву личную жизнь и преследуя одну цель: обезвредить наиболее опасных для общества преступников. Но сегодня правила поменялись: от полицейских ждали, чтобы с самого кабинета они занимались одним и тем же. Допросами, которые невозможно было проводить из-за страховочных мер и совершенно невозможных, а зачастую и противоречащих друг другу требований. Уголовное расследование всегда было сложнейшей работой, требующей огромных усилий. Хитрый адвокат или непорядочный судья могли в одно мгновенье уничтожить месяцы труда и, словно этого им было мало, еще и нагромоздить кучу помех и препятствий. О результатах говорит недвусмысленная статистика: резко выросла незаконная торговля, показатели убийств стали самыми высокими в Европе, в два раза выше, чем в Испании, Германии и даже в Италии, не в обиду будь сказано Гоморре…[7]

В ящике стола Сервас нащупал пачку парацетамола с кодеином. Его мучила мигрень. К счастью, он сделал себе запас еще до того, как эти лекарства перестали продавать без рецепта. В то время как в преступном мире царила безнаказанность, остальная часть общества становилась все более инфантильной от постоянных запретов и предписаний.

– Чернокожий парень, на которого надели оленью голову и, по всей видимости, охотились на него в лесу, как на дичь… Вы себе представляете, что начнется, если об этом пронюхает пресса? – раздался вдруг от двери чей-то голос. – Мы заинтересованы сделать расследование приоритетным, если этот чертов говнюк его утвердит…

Сервас поднял голову. В дверях стоял Шабрийяк, их новый патрон, человек лет пятидесяти, одетый в костюм, слишком узкий для его мощных плеч регбиста. Между тем как брюшко больше напоминало о том стиле игры в регби, который практиковали еще в прошлом веке. Густые черные брови и зрачки с булавочную головку придавали ему страдальческий вид. Он сменил Стелена, который уехал завершать карьеру на Лазурный Берег, где климат был мягче, а с преступностью дела обстояли точно так же.

Сервас очень любил Стелена, который, не колеблясь, принимал рискованные решения, когда чувствовал, что это необходимо.

Он еще не успел оценить нового комиссара округа. По мнению одних, он был груб с подчиненными, другие считали его чистейшим продуктом бюрократии, дотошным и всегда готовым подстраховаться. Коллеги уже прозвали его Халком. Сервас с выводами не спешил.

– Я велел, чтобы вскрытие сделали как можно скорее, – объявил Халк.

Потом с подозрением покосился на наряд Самиры, постоял, поднял брови и переключил внимание на Серваса.

– Майор, вы хорошо знаете, что дело это очень деликатное. С сегодняшнего дня все ваши прочие дела уходят на второй план.

* * *

Он оглядел по очереди всех троих – Самиру, Венсана и Мартена – и торжественно повернулся к двери.

– Лейтенант, вы можете зайти?

В дверях появился молодой парень, синеглазый блондин с загаром заядлого серфера.

– Хочу представить вам нового коллегу: лейтенант Рафаэль Кац, – произнес Шабрийяк. – Лейтенант прибыл к нам сразу после Канн-Эклюз[8], закончив вторым в выпуске.

Он выдержал паузу, чтобы дать им переварить информацию.

– Как вам известно, выпуск этого года несколько запоздал из-за эпидемии. Благодаря высоким баллам лейтенант мог рассчитывать на более… гм… престижное распределение, но он выбрал Тулузу. Полагаю, вы окажете ему наилучший прием.

Он повернулся к молодому полицейскому.

– Вы поступаете в распоряжение майора Серваса, лейтенант, согласно вашему пожеланию.

Шабрийяк вышел, а Сервас удивленно уставился на новичка. С каких это пор выпускник Школы полиции, даже с отличными оценками, мог выбирать себе место службы? В знак приветствия лейтенант вместо рукопожатия кивнул всем головой.

– Я много слышал о вас, майор, – сказал он. – В Школе у нас был один преподаватель, слегка нонконформист, единственный, кто позволял себе иногда съезжать с катушек. Он часто приводил нам в пример ваши расследования, после занятий и в узком кругу…

– Полагаю, примеры касались не только академической стороны дела.

Похоже, Кац улыбнулся под маской, во всяком случае, глаза его смеялись.

– Не только. Но его интересовал именно этот аспект – стремление выйти за рамки традиций, ваш новый взгляд на вещи, ваш… радикальный нонконформизм… Оттого он вас и приводил в пример. На вашем примере он учил нас ставить под сомнение старые схемы, идти намного дальше очевидного. Разумеется, учил очень осторожно, не афишируя.

– М-м-м, – промычал Сервас, хорошо знавший, насколько далеки от реальности курсы, которые преподаются в Школе полиции.