Лютейчик

Тем временем Лютейчик сидел почти у самой воды и смотрел на свое отражение.

– Я не понимаю, – качал он рогами, – ну, конечно, я отличаюсь от местного населения, даже очень. Но почему они меня боятся? Я же ни разу никого не пугал, я никому не подставлял копыто, я никого не колол рогами и шипами…И вообще никогда никаких пакостей никому не делал. А если и было что-то такое, то я же нечаянно…

Он вздыхал и вздыхал, а рядом мерно покачивался Лютик.

Вдруг к ним подбежал какой-то субъект. Вместо головы у него было полено, а вместо волос – несколько шариков. Он чуть не наступил на цветок, и Лютейчику пришлось-таки подставить ему копыто.

– Ах ты чучело! – заорал, выпучив глаза, Субъект, растянувшись на траве. – Распустил тут ноги.

Он поднялся.

– Извините, но вы чуть не растоптали моего друга, – сказал Лютейчик.

Субъект заозирался.

– Кого это?

– Вот этого, – объяснил Лютейчик, показав Субъекту Лютик.

– А, – махнул рукой Субъект. – Понятно. Да, ладно, слушай, дружище, пожалуйста, спрячь меня, – попросил он Лютейчика, глядя в его глазницы. – А то они из меня сейчас мочалку сделают.

Не успел он это сказать, как послышался топот кучи всяких конечностей. Лютейчик, не задумываясь, раздул собственную спину до таких размеров, что Субъект смог спрятаться, и еще место осталось. Лютейчик вдруг стал весь красно-сине-фиолетовым, так что, если неожиданно на него такого наткнуться, сразу действительно захочется куда-то убежать.

Бегущие субъекты вдруг остановились. Это были местные жители. Все серо-коричневые, с длинными широкими носами и вислыми ушами.

– Слушай, Страшилище, – сказал Самый Храбрый. У него уши и нос были длиннее, чем у остальных. – Ты здесь чурбана не видел?

– Нет, я никого не видел, – сказал Лютейчик и пожелтел от стыда, опустив веки.

– Точно? Не врешь?

– Точно.

– Смотри. Он ненормальный. Из Дома чурбанов сбежал. Много гадостей сделать может.

– Правда? – спросил Лютейчик и почернел, на фоне чего его веки стали еще страшнее гореть, а шипы ощетинились. – каких гадостей?

Он привстал, насупился и сделал вид, что наливается злостью.

– Таких, – сказал Храбрый и попятился. – Ну, ладно, нам некогда. Мы это…пошли. Если увидишь его…

– Да ты что, Храбрец, – сказал кто-то из шайки. – У него такой вид, что, если Чурбан его увидит, вряд ли будет уже на что-то способен…

Все они так ужасно захохотали, что Лютик задрожал, и Лютейчику пришлось и его заслонить собой.

Когда все ушли, Субъект вышел из-за спины Лютейчика и уселся рядом с новыми знакомыми. Лютейчик постепенно возвращался в свою прежнюю форму и обычный красный цвет. Посидели немного молча, а потом Лютейчик осторожно, искоса поглядев на Субъекта, спросил:

– Ты что, меня не боишься?

– Вот еще! – сказал тот. – Это зачем? Ты же спас меня…

– А почему ты убежал от них? – спросил Лютик.

– Я сбежал из приюта чурбанов.

– А это кто такие? – спросил Лютейчик.

– Это те, кто ничего в жизни не смыслит.

– И все такие же, как ты? – спросил Лютик.

– Ну, не совсем…

– А какие?

Субъект вздохнул и мечтательно посмотрел на небо:

– Разные, – сказал он.

– А тебе не захочется к ним вернуться? – снова поинтересовался Лютик.

– Не для того я удирал. Я Свет хочу повидать. Вот этого встретил, как тебя зовут-то?

– Лютейчик…Я хочу узнать, что такое Новый год! Говорят, там, где он лучше всего проходит – много таких беленьких крошек с неба падает. И главное – все, кому не лень, друг другу подарки дарят. Я тоже хочу подарок получить.

– А сам что дарить будешь?

– Пока еще не знаю, да и некому, на месте придумаю, – он помолчал. – Интересный ты. – Субъект оглядел Лютейчика от хвоста до рогов.

– Но я очень страшный…– пробормотал тот.

– Тебе это кто сказал? Мне гораздо приятнее смотреть на твой клюв и рога, чем на длинные сопливые носы этих мошенников.

– А мои веки, а клыки?

– Эка невидаль! А у меня шариков не хватает. Вот. – Он показал на макушку. – А от твоих клыков я бы и сам не отказался. Уж я бы нашел, кого ими куснуть. Не грусти, дружище! – и Субъект с размаху обнял Лютейчика.

– Значит, ты не уйдешь? Пока…

– Если не выдашь…

Вдруг Субъект отдернул свою длинную корявую конечность.

– Ой, – заорал он, – Ой! – и осторожно потрогал шип на спине Лютейчика. – У тебя ж шипы не настоящие! – потом он потрогал клык. – И клыки тоже! И рога!!!

– Почему не настоящие? – удивился Лютейчик, – настоящие…

– Но они мягкие и гладкие. Ну-ка, Цветок, потрогай!

Лютик осторожно дотянулся лепестком до иголки, потом до клыка и рога нагнувшегося к нему Лютейчика. И покачал головкой.

– Ну, я же говорю! – кричал Субъект.

Лютейчик оглядел себя и потрогал:

– Но они же настоящие… – неуверенно сказал он и посмотрел вопросительно на своих соседей.

Субъект расхохотался.

– Ой, уморил! Ой-ха-ха! – он опять обнял Лютейчика. – Вот те раз! Век живи – век учись! А я то, чурбан, думал, что шипы всегда колючие, а клыки – острые.

И он так весело и заразительно заливался смехом, обнимая Лютейчика и толкая его во все места, что тот тоже не утерпел и стал смеяться, кажется, впервые в жизни. Засмеялся, как умел и Лютик, подрагивая лепесточками и стебельком.