Лютер. Книга 1. Начало

Саркофаг — точнее, ящик из-под оружия — для герметичности заклеен липкой лентой и защелкнут на все шесть откидных замков.

Четверо офицеров, в том числе Рид, аккуратно вынимают его из стенной ниши и укладывают горизонтально.

Рид выуживает из кармана перочинный ножик, взрезает ленту и один за другим открывает замки.

Крышка осторожно приподнимается. Внутри Мия Далтон. Глаза закрыты, руки скрещены на груди. Они примотаны скотчем к туловищу, чтобы девочка не билась и не царапала стенки своего гроба. Вот почему никто не мог ее услышать…

Рид встает, беззвучно отходит и внезапно замирает.

К ящику приближается Роуз Теллер. Она вытаскивает худенькую темноволосую девочку — Мию. Укладывает ее на замызганный пол. Припадает ухом к груди.

Ч-черт.

Девочку она поворачивает так, чтобы облегчить ей доступ воздуха. Затем приподнимает ее голову, защемляет нос, припадает губами к ее рту и с настойчивой нежностью нагнетает в легкие воздух.

Грудь Мии чуть заметно приподнимается.

Лютер смотрит на Мэдсена. Стоит тишина, нарушаемая лишь мольбами Мэдсена и глухими отзвуками эха внизу.

Все время, пока Теллер делает девочке искусственное дыхание и массаж сердца, Рид не выпускает мобильника. В нем слышны какие-то отчаянные вопли.

Опустив сотовый, Рид смотрит на Теллер. Смотрит до тех пор, пока Мия Далтон не делает глубокого, навзрыд, вдоха и не садится — растерянно моргая, с немым ужасом в глазах.

Теллер, беззастенчиво плача, обнимает ее.

— Девчушечка ты моя, лапочка, — блаженно приговаривает она сквозь слезы, — хорошая моя, дорогая.

У Рида непонятно отчего слабеют ноги, и он прислоняется к стене. Рука с трубкой поднимается к уху.

— Все, — выдыхает он, — она с нами.

— Молодцы, — отзывается Лютер.

В трубке по-прежнему слышны все те же вопли:

— Ну пожалуйста, ну прошу! Я же падаю! Я сейчас грохнусь!

Рид секунду раздумывает. Затем нажимает кнопку отбоя и прячет телефон в карман. Посторонившись, он пропускает мимо себя деловито спешащих врачей. Теллер прижимает Мию к себе; легонько похлопывая ее по спине ладонью, покачивает, называет разными ласковыми именами.

Врачи трижды вынуждены повторить просьбу, чтобы Роуз выпустила из рук Мию.

Лютер строго смотрит на висящего Генри.

— Ну пожалуйста, — взывает тот. — Ты же видишь, я больше не могу.

Лютер что-то взвешивает в уме, затем говорит:

— Расскажи мне об остальных, Генри.

— Прошу! — выкрикивает тот.

— Сколько их было еще?

— Больше никого!

— Сколько. Было. Еще. Ну?! С Эдрианом теперь все ясно, его мы не считаем. Но была Габриела, совсем еще девчонка. Затем крошка Эмма — я сам выкапывал ее из земли. Но тогда я пришел слишком поздно. Ну так СКОЛЬКО БЫЛО ЕЩЕ?

В ответ молчок.

Более того, необузданный страх у Мэдсена куда-то улетучивается, сменяясь приливом самообладания, даже куража. Генри дерзко, с вызовом, смотрит на Лютера, превозмогая муку.

Лютер вскипает медленной, тяжелой яростью. Она ползучей тенью прорастает от ног и словно расправляет по груди и плечам свои трепетные огненные крылья.

Он приподнимает ногу. Встречается с Мэдсеном глазами. А затем, не торопясь, расчетливо опускает ему на пальцы каблук. Генри истошно ревет.

Лютер давит. Обстоятельно, налегая всем своим весом. Потом отступает на шаг.

Рука у Мэдсена соскальзывает. Секунду он с безумным шебуршением пытается найти себе опору — и срывается вниз, в густую черноту.

Его падения Лютер не видит — просто слышит влажно чавкнувший хрусткий удар, от которого в громадном помещении еще долго стоит сдержанный гул.

Силы как-то разом покидают его. Лютер, пошатываясь, отходит на помост и усаживается, свесив с его края ноги.

Смотрит вниз. Тела Мэдсена отсюда не видно. Но Лютер все равно туда глядит. И погружается в размышления. Когда его застает полиция, он все еще пребывает в них.

Благодарности

Вот так это все и происходит.

Ты — писатель-романист. На протяжении нескольких книг у тебя фигурирует один и тот же персонаж. Тебе сопутствует удача, и права на твоего персонажа приобретает телекомпания, а затем кто-то вписывает твои сюжеты в канву фильма или телесериала.

Детектив Джон Лютер, исходя из этой логики, пошел путем противоположным.

Хотя себя я считаю в основном романистом, но иногда пишу и для экрана. Прежде чем стать книгой, «Лютер» был телесериалом, так что персонажи, которые я выводил в сценариях, обретали большую полновесность, проникаясь нюансировкой и деталями, которые им придавали играющие их актеры.

Однажды я сказал в интервью, что с той минуты, когда в комнату размашистой походкой вошел рослый силач Идрис Эльба в своем неизменном пальто, я уже не представлял себе никого иного, кто смел бы посягнуть на эту роль. Так что Лютера создал Идрис. И я надеюсь этим романом отдать ему должное.

Мне хотелось бы поблагодарить Саскию Ривс, Стивена Макинтоша, Уоррена Брауна, Дермота Краули, Пола Макганна и Индиру Варму, поскольку такие персонажи, как Роуз Теллер, Йен Рид, Джастин Рипли, Мартин Шенк, Марк Норт и Зои, принадлежат этим великолепным актерам в той же мере, что и мне.