Лютер: Первый из падших

И тогда я понял, что меня схватило не растение, а какое-то болотное существо. Кровь расходилась по коричневой воде, а мой противник снова потянул меня за ногу обратно в воду. Моя вторая нога соскользнула вновь. Выгибаясь, я пытался сохранить равновесие, но та тварь оказалась сильнее и выбила скользкую землю из-под моих ног. Я упал прямо на это существо.

Я почувствовал, как оно выпустило мою ногу, но передышка была недолгой. Полдюжины острых зубов вонзилось мне в запястье, вгрызаясь в плоть, не прикрытую наручем. И тут мне повезло, потому что, войди клыки чуть глубже, они наверняка перерезали бы артерию или сухожилие. В обоих случаях меня ожидала бы смерть от потери крови или невозможности отбиться.

Я ударил по темной твари свободным кулаком, и вслепую бил шипованной перчаткой, не останавливаясь, даже когда она потащила меня на дно. Вода хлынула мне в открытый рот и перекрыла мне воздух, когда я закричал. Тут же меня вырвало, пока животное снова и снова норовило утопить меня, не выпуская мою руку из челюстей. Оно опрокинуло меня лицом вниз. Ослепленный и задыхающийся, боясь остаться без кисти, вырвавшись из его хватки, — я выискивал уязвимое место на его теле, чтобы ткнуть или раздавить свободной рукой.

Паника только росла. Я чувствовал, что меня тянут все глубже, а надежда выбраться на берег, казалось, ускользает все больше. Я попытался повернуться и пнуть его ногой, но вместо этого лишь запутался в водорослях.

И хорошо, что это случилось. Растения обвили мое тело, не давая монстру утащить меня вниз. Хотя я был всего лишь подростком, меня тренировали с тех пор, как я начал ходить; тело мое, крепкое и мускулистое, было усилено примитивными системами брони. Как оруженосец, я еще не заслужил право носить полный силовой доспех, но моя полуброня все же включала системы, увеличивающие силу.

К несчастью, мои легкие сдались раньше, чем мышцы, и я не мог ни вздохнуть, ни перевернуться на спину.

Неожиданно послышались новые удары, из-за которых я подумал, что приближается второй зверь. Я жутко испугался, что моя жизнь оборвется через несколько мгновений. Что-то прыгнуло в воду; настигнувшая меня волна подняла болотную тварь вместе со мной. Из-за нехватки воздуха в моих глазах заплясали звезды, и я с ужасом ждал момента, когда еще одни челюсти сомкнутся на ноге, горле или животе, перекусывая меня пополам.

Но вместо этого раздался еще один мощный всплеск, и я почувствовал, как запястье освободилось. Согнувшись, я вырвался на поверхность и с облегчением глотнул воздуха, прежде чем закричать от боли.

Я почти ничего не видел, зато почувствовал, как меня тянут за плащ, оттаскивая назад. Моей первой мыслью было, что сухопутная тварь решила отбить добычу у болотного зверя, но когда я развернулся, чтобы хоть как-то атаковать, то с облегчением увидел громаду Аккадис. Зажав плащ зубами, она волокла меня к берегу, который, как я теперь видел, находился всего в нескольких метрах от того места, где меня чуть не утопили. В панике я решил было, что чудовище утянуло меня в самые темные глубины болота.

Фыркая, Аккадис оттащила меня на более сухую землю — по меньшей мере метров на сто от воды. Пока я восстанавливал дыхание и кашлял, стоя на четвереньках, она сторожила меня, расхаживая взад и вперед, словно часовой на стене.

В конце концов я упал на спину, тяжело дыша, и заплакал, обливаясь слезами ужаса и облегчения одновременно. Тогда Аккадис уткнулась в меня носом, и ее теплое дыхание было таким же желанным, как одеяло или жар костра во время дождя.

Хотя небо было окутано тучами, можно было рассмотреть, что дело шло к ночи. Я уже почти мог стоять на больной ноге, и раненая рука немного зажила; я как умел перевязал поврежденные конечности бинтами из рюкзаков. Как и у нашего последнего лагеря, здесь, казалось, не нашлось бы сухой древесины, чтобы развести костер, а у меня не было сил согнуть даже молодое деревце, чтобы сделать крышу. Посмотрев вверх, я увидел разрушенные остатки стен Серого Дома и разбросанные повсюду куски камня, по-видимому, обломки внешних укреплений, но понял, что больше не хочу углубляться в эти руины.

В нескольких метрах поодаль я обнаружил участок стены, с подветренной стороны от которого была сухая земля, но сухого дерева по-прежнему не находил. Аккадис побрела дальше по склону, пощипывая редкие сорняки и траву. После пережитого ужаса я чувствовал, что мое тело опухло, но даже тупая боль в запястье и лодыжке уже не могла помешать уснуть. Я сел, чувствуя себя подавленным и потерянным, и задремал.

Меня разбудило движение в кустах.

К этому времени совсем стемнело, и я услышал сопение, сопровождаемое шелестом листьев и царапаньем сдвинутых веток. Я подумал, что это возвращается Аккадис, но ни тяжелых шагов, ни громкого дыхания не раздавалось.