Лютер: Первый из падших

Ориас навещал Лютера еще несколько раз — в течение непродолжительного времени, как ему показалось. По-видимому, он приходил перед тем, как приступить к руководству своим недавно основанным Орденом. Татразиил более не появлялся, и при последнем визите Ориас передал Лютеру, что Темного Оракула, как его теперь называли, вряд ли посетят снова. Польза от бывшего Великого Магистра в их глазах изрядно уменьшилась.

Пребывая в стазисе, Лютер лишь смутно ощущал ход времени, снова погрузившись в реальность галлюцинаций, в ожившие мечты о кровопролитии и смерти. Он пытался поймать видения, запечатлеть в памяти, чтобы рассказать о них своим тюремщикам, но в конце концов каждая сцена ускользала из его мыслей, то вытесненная свежими видениями, то потонувшая в океане далеких воспоминаний.

Вопреки словам Ориаса, Верховный Великий Магистр пришел снова, хотя со времени последнего допроса Лютера минуло больше тысячелетия.

Большую часть времени Лютер проводил, бормоча про обрывки видений, предупреждая пленителей о воинах в зеленом, омрачающих звезды, и о зверях с металлическими клыками, которые скачут на ветрах далекого мира. Лютер смотрел на командующего Темных Ангелов, но едва ли видел: его разум окутывала тень тайны и смерти.

— Смерть саваном льнет к твоему доспеху, фальшивый рыцарь, — прохрипел бывший Великий Магистр. — Ты стал тенью, которую ищешь, твоя судьба заключена в твоем же мече. Вызывающему бурю не укрыться от ее молний. Тебе уже не оседлать гром, он оглушит тебя мольбами твоих жертв.

Темному Ангелу это явно не понравилось, и больше он не приходил, но после нескольких кошмаров в стазисе его сменил другой космодесантник, похожий на Льва более, чем все, кого Лютер видел в последние разы. На плечи воина ниспадали золотистые волосы, его доспехи были окрашены в темно-зеленый с красно-белой геральдикой, а на наплечнике виднелся символ Крыла Смерти. Броню щедро украшало золото, на нагруднике красовалась морда рычащего льва, а лицо отяжелело от возраста. Космодесантника окружала золотистая аура, и прошло некоторое время, прежде чем Лютер понял, что она и правда существует, а не является плодом его больного воображения.

Человек, назвавшийся Нахариилом, спросил, не бывали ли когда-нибудь Лютер или Орден в области под названием Завеса.

— Я вижу поднятую завесу, завесу огня, оставляющую после себя ослепительную чистоту, — ответил Лютер сразу же, как только видение пришло к нему. — Звездные системы, сотни звезд… сотни звезд умирают на ваших глазах. И снова опустилась тьма. Я вижу черного ангела, окутанного туманом… Это его голос! Его слова — туман, скрывающий его от пристального взгляда…

— Колдун? — спросил Нахариил. — Какие-то силы, контролирующие сознание?

Лютер уставился на космодесантника, вдруг осознав его присутствие.

Он сглотнул и глубоко вздохнул. Комната начала затвердевать, стены сгущались на фоне звезд, пол холодел под босыми ногами.

— Он не нуждается в колдовстве. Его слова — это весенний дождь для семян, столетиями знавших лишь засуху. То, что он говорит, не имеет значения, важно, как он это говорит. Он дает надежду отчаявшимся. Он говорит о победе, а не о жертве. Он обещает награду за службу.

— Ложь, — выплюнул Нахариил. — Выдумки, чтобы склонить на свою сторону слабых и невежественных.

— О да, — произнес Лютер с улыбкой. Он ощущал себя ясно, как будто его сознание встало на якоре в реальности, по крайней мере, на какое-то время. В животе урчало от голода, а горло пересохло. — Я уже много раз видел подобное и пытался предупредить об этом дюжину моих собеседников, но чувствую, что у этого проповедника есть дар.

— Проповедник? Значит, этот подстрекатель — из духовенства?

— В нем нет ничего святого, кроме одежды, которую он носит. Его душа облачена в ложь, но угнетенные и покинутые внемлют его речам. Они знают, что он не выполнит обещанное, но верят, слепо верят в решение проблемы, которая вне их власти. — На мгновение ему показалось, что он узнал лицо, но не мог поверить своим глазам. Вопящая толпа заполнила его уши криком и топотом, а взгляд затуманили тысячи искаженных ненавистью лиц. Он пристально посмотрел на Нахариила. — Мало кто хочет знать правду о Вселенной. Каждый из нас просто выбирает ту ложь, что утешает его больше всего. Ты считаешь меня предателем, но я никогда не предавал тебя. Ты ищешь мести за воспоминание… Нет, за что-то даже менее существенное, чем воспоминание. Ты жаждешь мести за легенды о воспоминании, когда-то принадлежавшем другим.

— Скала — все, что осталось от Калибана. Это достаточное доказательство твоего предательства, Лютер.