Лютица (СИ)

— нет, к счастью сейчас бои идут в центральном Родосе за город Адрианополь, поэтому можно рискнуть и прикинуться за греков или французов, но это крайне опасно, нужно уметь разговаривать на латыни и желательно на других языках.

— я много языков знаю. — сказал Живко.

— что даже грецкий?

— конечно мой друг. — ответил на грецком Живко.

— не иначе вы отец Радки! Она очень быстро познала латынь!

— ну, так, моя же дочь! — гордо поднял голову Живко и зачесал волосы рукой.

— ну, что же уважаемые, тогда вам нужно в Фесалонники и рисковать. Там на любой корабль сесть и доплыть до Сицилии. А дальше будет дело техники. Думаю вы найдёте огромного крестоносца в этом городе, а значит и вашу семью. — твёрдо закончил Дионисий.

— мы не будем терять ни секунды. — сказал Живко и встал.

— а как же деньги? — спросил Дионисий.

— скажите Дионисий, вы будете здесь жить? У вас нет планов, уезжать с этой деревни подальше? — спросил Живко

Дионисий подумал и тяжело вздохнул, будто оправдывался.

— не буду. Я принял решение остаться. Поначалу я думал уехать, но обдумав всё, я решил, что куда мне уходить? Я здесь всегда жил, я здесь и умру. Я не так молод и здесь меня многие знают, а переезжать сейчас в другой город или деревню это будет сложно. Да и не зачем. Неподалёку есть женщина…

— господи я вспомнил! Это к ней мы ездили по этой дороге возле Петрича!

— да-да Любомир, вы не обращали внимания, тогда мы проезжали деревню Петрич…

— тогда смотрите, что я предлагаю. У вас есть сбережения? — спросил на полном серьёзе Живко

— конечно господин! Я же деловой человек. У меня всегда есть сбережения.

— хорошо, предлагаю сделку. Вы доверитесь мне и дадите нам в долг сумму, которой должно хватить на поезду по морю, взамен я вам напишу все точки, где спрятаны мои деньги. Их очень много. Имеется в виду денег.

— но, я ведь впервые вас вижу! — возмутился торгаш Дионисий.

— зато вы меня не впервые видите Дионисий. Я вам серьёзно говорю, это отец Радки, и он успешный лекарь, у него действительно много денег.

— спасибо за доверие Любомир. Смотрите Дионисий. Первое место я вам нарисую в деревне Петрич. Там лежит двести золотых в ящике под землёй.

— двести? — посмотрел на Живко грек, вылупляя глаза.

— да, именно. И ещё десять деревень, где столько же денег в каждой точке. Я вам всё нарисую. У нас нет времени кататься по Болгарии в поисках этих денег, но вы можете этим заняться, если захотите расширить ваше дело, или же вам просто станет туго.

— это огромные деньги господин Живко!

— деньги это ничто, когда нет рядом семьи. — отрезал Живко серьёзно глядя в глаза грека.

— хорошо. Тут я с вами полностью согласен. На корабль нужно по двести пятьдесят золота за каждого, так мне по крайней мере говорили. Я вам дам ещё сто сверху. Надеюсь этого хватит. — сказал грек не без доли опасения, что останется в дураках и без денег.

Он отправил пару мужчину в дорогу, которая заняла полтора дня, а сам быстро помчался в Петрич, чтобы удостовериться в правдивости слов Живко. Когда Дионисий добрался до указанного места, то долго бродил по саду, пытаясь определить место. Потом он подождал, пока стемнеет и начал копать. Он нашел в земле ящик, и был несказанно удивлен, ибо уже подумал, что его обманули. Грек сел на коня и помчался назад в свою усадьбу. Когда он открыл ящик, то ужаснулся. Там было не двести монет. Грек насчитал шестьсот пятьдесят три монеты и ещё всяко разного барахла ещё на двести сверху. Складывалось мнение, что человек бросал деньги сюда как мусор и даже не думал их считать. Дионисий с лихвой покрыл долг и был готов, вскоре двинутся на поиски второй точки, но это уже не то, о чём мы хотим рассказать.

Пара мужчин приехала в таверну под вечер, и Живко втайне снял комнату на ночь. Он говорил сугубо на грецком, чтобы не выдавать того факта что они не местные, хотя выглядели они явно не как греки. А меня предложили представлять всем немым. Это было бы очень кстати, исходя из того, что я не знал языка. План был неплох, оставалось только найти корабль и договориться о поездке. На следующее утром мы оглядываясь по сторонам прошли на пирс, где стояли в бухте с десяток кораблей. Порт работал как обычно, без изменений. Мы медленно шли, и Живко краем уха слушал разговоры, пытаясь понять, кто куда плывёт, по словам матросов и грузчиков, которые накладывали бочки в длинные грузовые лодки. Большинство грузов направлялись в Константинополь, это было и неудивительно, все возможные ресурсы отдавали императорской знати, восстанавливая город и развивая богатства семьи Балдуина, который оставил на троне брата Генриха, пока сам поехал воевать против Калояна. И вот впереди случилась неожиданная сцена, которая рано или поздно могла состояться.

Впереди стоял мужчина блондин, явно не грек. Он позировал с папугаем на плече и широко улыбался своими французскими зубами. Его рисовала та самая художница. Любомир увидел эту сцену, и ностальгия с сильным воспоминанием ударила по мозгу.

— Живко, мне кажеться я знаю эту девушку!

— кого? — отвлекаясь от слухов со стороны порта, спросил будущий тесть.