Лютица (СИ)

Рафаил сделал резкий выпад, запугивая Артемия, и резко отступил в сторону, медленно как кошка, перебирая ногами. Он держал рапиру, горизонтально дублируя её лезвие левой рукой. Артемий попытался застать врасплох соперника, но тот отразил три его взмаха. Рафаил менял направление кружения вокруг соперника, постоянно сбивая его с толку. Он делал едва заметные резкие движения, от которых тот сбивал себя с толку, ожидая резкого выпада. В один из таких моментов он быстро атаковал в грудь и резко ударил по ноге Артемия. Он нанёс не смертельный, но болезненный ушиб на бедре полководца, который со временем начал ныть. Артемий которого заполнял гнев от пропущенного удара вновь остервенело напал, делая круговые удары, пытаясь выбить рапиру из рук парня, он сделал выпад, думая что вот-вот настигнет грудь Рафаила. Это был очень досадный промах, что продырявил уже высохшую рубашку прямо возле рёбер парня. Рафаил этим воспользовался и ударил ботинком по печени полководцу, от чего тот скрутился и быстро отошел в сторону. Рафаил не спешил атаковать. Он дал ему отдышаться.

— как дела полкаш? Помнишь Варну?

— причём здесь Варна сопляк? — жадно глотая воздух, сказал Артемий.

Гул толпы заглушал речь бойцов. Румен пытался услышать, о чём они говорят, но бой был прямо в центре арены, сложно было что-то понять, когда возле него орали пьяные обезумевшие крестьяне, которые делали ставки курами и утками из хозяйства, бешено поддерживая своего претендента.

— хоронить людей заживо ведь не так сложно, правда? Как сражаться с достойным противником?

— ах ты тварь Византийская! Я сразу понял кто ты!

Он бросился, отдышавшись на парня махая рапирой, как мечом, забыв вообще как пользоваться этим оружием. Это было жалко и бездарно со стороны полководца, которым управляла только злоба и жестокость. Рафаил отбил нелепые выпады полководца, сделал пару обманных трюков и после укол в грудь. После парирования его атаки сразу с размаха ударил по виску тупым лезвием рапиры, которое только могло колоть. Звенящая боль в виске полководца подкосила его ноги, и тот упал на колено, держась рукой за голову.

— а ведь там были даже женщины! И ты знал, но ты, не то, что не повлиял на царя, ты с радостью их закапывал! Верно?

— кто ты чёрт возьми такой? — взревел Артемий, над которым просто издевались и физически и морально.

— я твоя совесть полководец.

Артемий со слезой, которая выступила от боли, вновь подорвался на ноги. У него на лице у виска был сильный след от запечённой крови, после удара тупым железом. Артемий безумный от боли и злости вновь бросился на парня, позабыв, что может быть проткнут от такой беспечной атаки. Он атаковал что было сил, то и дело, вкладываясь в удары, будто это давало хоть какой-то прок. В бою на рапире важна скорость и ум, хитрость и умение читать поведение соперника, а полководец, который выхвалялся своей славой, действовал как сущий дилетант. Делая вновь рубящий удар рапирой, он не встретил отпора, и пронёсся вдоль Рафаила, едва не упав лицом в грязь. Рафаил прибавил ему ускорения пинком под зад.

— а как ты легко отдал приказ, убить моего отца, помнишь? Ты же не вышел с ним драться один на один. Тысяча лживых стрел, ведь надежнее одного честного копья верно?

Артемий начал понимать что происходит. Он понял, что это не поединок, это месть. И сейчас с ним просто играют в определённую игру, и когда его судья закончит моральную пытку он просто его убьёт, свершив задуманное.

— я не отдавал приказ! Это был Тодор! — закричал Артемий, едва не плача, от безысходности.

Рафаил вновь напал. Теперь он уже не бил полководца, он проводил по два три отводящих удара и заканчивал уколом. Поочередно он проткнул левую руку, потом правую ногу и проткнул ключицу соперника. Через минуту Артемий стал истекать кровью, теряя и силы и всякое желание продолжать битву.

— я сдаюсь… — запыхавшимся от усталости и боли голосом сказал Артемий.

— я запрещаю тебе сдаваться сволочь!

Он вновь начал бить и колоть слабое тело Артемия, который едва держал рапиру, так и не отбив ни единого удара. Толпа видя расправу по настоящему ревела и ликовала, из-за этого не было ничего слышно. Калоян хотел уже остановить бой, но его голос никто не слышал. Толпа хотела крови. И желала смерти. Также, как и всегда.

— я не убивал твоего отца… — выдавил последние слова стоящий на коленях полководец весь проколотый от ранений. Уже сейчас не было смысла продолжать бой, ясно было, что он погибнет от стольких ран.

— ты не заслуживаешь быстрой смерти сволочь! Ты должен жить! — и переча своим же словам Рафаил сделал выпад, чтобы проткнуть шею подлеца, который был одним из тех, кто дал приказ убить его отца, в бое при Варне.

Но, его выпад заблокировала другая рапира. Румен который был сыт по горло от этого унижения и издевательства на арене, где должно было расцветать благородство и профессионализм, не дал казнить итак уже умиравшего врага. Хотя Артемий сам хотел убить Румена, тот всё равно не считал нужным доводить до таких крайностей, как жестокая казнь на глазах публики.