Люциана. Трилогия (СИ)

— Может, чай будете? — предложила она. Ответом вновь была тишина. Пожав плечами, женщина покинула кухню. Съев свой незатейливый завтрак в свободной комнате, Мила включила телевизор и, вдоволь насмотревшись рекламы, побрела обратно — в спальню Вадима. Походила по комнате, посмотрела в окно, прилегла на край кровати, прислушиваясь к ровному сопению Розовского, снова встала. Спать не хотелось, а в голову лезли дурные мысли, опять захотелось плакать. Мила сама не знала, что толкнуло ее на этот поступок, когда она подошла к комнате, в которой отдыхал Ричард Милз. Она долго стояла у двери, не решаясь войти. Но ей так не хотелось сейчас оставаться одной наедине с гнетущими размышлениями.

— Заходи, я не сплю. — услышала она неповторимый хрипловатый голос. Нажав на ручку, Мила несмело вошла в полумрак комнаты. У стены, на разобранном диване укрывшись пледом, лежал Ричард. Темные глаза неотрывно наблюдали за ней, пока она шла к нему. Она села на кресло рядом с диваном, которое находилось на довольно безопасном расстоянии. Но даже стоя за дверью, она остро ощущала его присутствие. Сейчас же его близость была просто оглушительной. Ей казалось, что она слышит биение его сердца, чувствует его дыхание на своем лице. Она вцепилась в рукоятки кресла, выпрямив спину и застыв в этой напряженной позе. Ее собственное сердце сокращало свои мышцы гораздо быстрее, чем обычно, посылая пламя по крови во все участки тела.

— Расслабься, я не наброшусь на тебя. — мягко и чувственно проговорил он, щекоча оголенные нервы. Не стоило искушать судьбу и приходить сюда. Рядом с Ричардом покоя ей не видать.

— Расскажи мне о Надин. — снова попросила она.

— Зачем? — в его полуночных глазах не отразилось ничего, кроме застывшей печали. Мила пожала плечами. Она не знала, почему ее так волнует эта тема и эта женщина, которую она никогда не видела.

— Я хочу знать. — прошептала она. — Тебе тяжело вспоминать о ней?

— Я терял очень много дорогих мне людей. Я привык к прощаниям и похоронам. И все же мне не хотелось бы теребить это снова. Она заслужила покой.

— Ты любил ее? — немигающим взглядом она посмотрела в его глаза. Ричард тяжело вздохнул, поняв, что отвертеться от ответа ему не удастся.

— Я ценил ее. Она была особенной женщиной. Она подарила мне покой и радость и принимала меня таким, какой я есть. — в его голосе послышался укор, и щеки Милы вспыхнули.

— Она знала о тебе?

— Да. С самого начала. Она научилась жить в одном времени со мной. Нам было легко и просто вместе. Точнее, я так думал. Я стараюсь не привязываться к человеческим женщинам, предпочитая короткие отношения, но Надин никогда не претендовала на роль главной героини в моей длинной жизни. Это и подкупило меня. Она казалась мне такой хрупкой и слабой.

— Вы жили в том доме?

— Да. Она и Вадим приспособились к ритму моей жизни. Она не работала, он не ходил в детский сад. Мы спали днем, а ночи проводили вместе. Наконец-то я не был одинок. Мне даже стало казаться, что у меня есть семья. Но она не хотела быть со мной до конца, не хотела присоединиться ко мне в прямом смысле этого слова. И однажды это разлучило нас. Вадим пошел в школу, и становилось все сложнее скрывать от него мою истинную сущность. Как любая мать, она боялась за сына.

— Он узнал правду? — спросила Мила. Ричард кивнул.

— Да. И она решила уйти. Я не стал останавливать ее. Я продолжал содержать их и наблюдать за ними издалека. Вадим тянулся ко мне, не смотря ни на что. Именно он рассказал мне о ее болезни и попросил спасти ее. Но она сказала, что хочет остаться в глазах сына человеком до самого конца.

— Ты мог принудить ее.

— Да, но я понимал, что это сделает ее несчастной. Даже среди вампиров есть самоубийцы. Я позволил ей умереть так, как хотела она, и держал ее руку, когда Надин сказала мне последнее: прости. Тогда я поклялся себе, что всегда буду заботиться о Вадиме, как о собственном сыне.

Ричард умолк. Без его волшебного голоса Мила почувствовала себя покинутой и одинокой. Это ощущение холодной волной обрушилось на нее, превращая истерзанное сердце в лед. Слова бессмертного причинили боль, грустная история несчастной любви к смертной женщине наполнила душу печалью и тоской. Возможно, это была ревность, возможно, просто его горечь передалась ей. Он все еще мог делиться с ней своими чувствами и переживаниями. Но в этот раз она бы не хотела испытывать то, что пришлось вынести ему, когда последнее дыхание сорвалось с губ угасающей Надин. Мила видела ее лицо. Ричард показал ей печальные карие глаза и безжизненный, но такой нежный ласкающий слух голос и прохладные пальцы, из которых быстро уходила жизнь. Она была красива и бесконечно несчастна — это печальный удел всех, кто посмел любить бессмертного принца ночи. Невозможно прикоснуться к тьме, ничего не отдав взамен. Надин отдала свою жизнь. Но она не жалела. Ее любовь была безграничной и ослепительно чистой, словно живой струящийся среди скал родник, из которого так хотелось напиться. Но одного глотка всегда мало. И Ричард выпил его весь до дна.