Люций: Безупречный клинок (ЛП)

Смертная команда «Бойцовой псины» в жуткой тишине бродила по тёмным артериям своего звездолёта, пытаясь держаться подальше от хозяев, шатающихся по верхним палубам.

Они оставались рабами восходящих полубогов, разъяренных чудовищ, облаченных в медные кроваво-красные доспехи — всего лишь осколок трансчеловеческой шрапнели, брошенный на произвол судьбы после смерти XII легиона на Скалатраксе. Их путь оказался непредсказуемым, ведомым агрессивными Гвоздями Мясника, тикающим в умах в такт непрерывному желанию устроить бойню.

Междоусобные стычки были таким же обычным делом в их дикой толпе, как и грабежи и налеты, которые они совершали внутри Ока.

На борту «Бойцовой псины» жизнь стоила довольно дешево, особенно если жизни принадлежали смертным, не видавшим ничего, кроме медленно ржавеющих коридоров. Их существование было столь же нечеловеческим, сколь и нестабильным, под стать испорченным мозгам их хозяев, но и при всем этом лидеры группировок отнюдь не были дураками, чтобы пренебрегать осторожностью. Они бороздили пространство между реальным и эфемерным, в царстве, что стало для них и убежищем, и тюрьмой со времен неудачной осады Терры. Они пребывали в Оке Ужаса, где опасность подстерегала на каждом углу, а миллионы пар эфемерных и материальных глаз постоянно вели слежку.

И в данном случае опасность приняла знакомый лик.

Охотница появилась из мерцающей воронки, озарившей пространство Ока. Разумные молнии цеплялись и облизывали бледный ромб поля Геллера сине-золотого цвета, окружавшего звездолёт. Там, где «Бойцовая псина» была грузным и уродливым памятником неотесанному гневу и агрессии, от охотницы, наоборот, захватывало дух. Она была утонченным копьем, обрамленным золотом и выцветшим пурпуром, городом с резными башнями и соборами, высеченными в кромке клинка. Её бронированные стены, почерневшие от беспрерывной войны с момента падения Исствана, покрывали оспины, но это никак не умаляло красот её величественной царственной формы.

Корабль развернулся острым, украшенным истерзанной статуей распятого золотого орла носом к «Бойцовой псине» и рванул вперед, чтобы атаковать.

Сигналы тревоги и предупредительные клаксоны раздались по коридорам «Бойцовой псины». Их рёв и скрип был ничем иным, как последствием отсутствия надлежащего технического обслуживания и чрезмерного использования. По залитым алым аварийным освещением коридорам мчался экипаж корабля, шлепая изношенными сапогами и обмотанными тряпьем ногами по лужам непонятно откуда взявшейся крови, перманентно стекавшей с потолка по стенам и скапливающейся у решеток на полу палуб. Рабство у чемпионов Бога Войны притупило чувство страха у тех, кто еще оставался на службе, поэтому они толкались и наваливались друг на друга, чтобы добраться до своих боевых постов. Веретенообразные бледные фигуры лоботомированных сервиторов тащились следом на двигательные и технические палубы, в то время как грубые, взращенные в резервуарах сверхлюди топали к орудийным батареям, обильно натирая свои опухшие от химии руки мелом. Они готовились затаскивать огромные снаряды в казенники корабельных пушек. Стены вокруг экипажа задрожали — двигатели «Бойцовой псины» вышли за пределы допустимых норм. Металлический корпус измученно завыл, когда корабль развернул свои орудия в лицо приближающегося врага.

Эскорт, включавший в себя пару рейдеров типа «Идолопоклонник» и один торпедный фрегат типа «Язычник», который любой уважающий себя командующий списал бы ещё сто лет назад, оторвался от огромного корабля и устремился к охотнице. Его командиры рассредоточили свои скудные силы широким строем, стремясь разделить вражеский огонь и выиграть время, чтобы команда «Бойцовой псины» успела привести в действие внешние орудийные батареи.

Битва в пустоте была математическим трюком из сложных вычислений, продуманным до мелочей танцем, воспроизводимым на поразительном расстоянии. Стычки, в которых противоборствующие командиры могли находиться в визуальном контакте друг с другом, были крайне редки. Охотница обрушилась на «Бойцовую псину» и её эскорт, чем вызвала рёв сирен вместе с сигналами клаксонов, предупреждающих о столкновении, на мостиках и командных палубах каждого из кораблей. Выбор таких тактических решений вовсе не был удивительным для тех, кто вел войны легиона, предпочитая более близкие сражения стычкам на расстоянии между обычными флотами.