Люций: Безупречный клинок (ЛП)

Слова Люция возмутили комморритов, заполнивших места зрителей. Они выкрикивали оскорбления и проклятия на своем мерзком языке, швыряя объедки и чаши, из которых пили, но те не долетали и падали в пропасть между ними и ареной, в бездну паутины. Драки вспыхивали между наиболее оживленными членами аудитории, у которых не было другого выхода, кроме как наброситься на своих ближайших товарищей и заколоть их до смерти хрустальными кинжалами.

Ревущий взрыв звука, похожий на зов титана, разнесся по арене. Толпа притихла, тысячи взглядов ксеносов приковала к себе огромная прогулочная баржа, занимающая всю сторону одного из краев арены. Под колышущимися солнечными парусами на корме корабля появилась Тиндрак, архонт кабала Последней Ненависти. Змеевидные телохранители, темные эльдары в тяжелой броне, и их так называемые инкубы, окружали её с обеих сторон.

Глаза Люция сузились, когда он увидел, что к ней присоединились еще двое. Фабий Байл, чей плащ из содранной кожи трепетал на ветру, подошел и встал рядом с архонтом. Люций видел выражение раздраженного нетерпения на иссохшем лице Прародителя, без сомнения, терпевшего подобные зрелища, чтобы услышать секреты, на которые он променял свободу Вечного. Люций невольно стиснул зубы от гнева, увидев, что Чезаре стоит на шаг позади своего бывшего, и похоже, нынешнего хозяина.

— Мы тебя утомили? — голос архонта прогремел из всех рупоров и динамиков на стадионе. Её слов было достаточно, чтобы пыль захлестала по камням, подобно бегущим призракам. — Неужели плоды охоты моих погонщиков зверей ведут к утрате нашей привилегии видеть тебя?

У Люция кровь застыла в жилах. Нервный тик ласкал кожу под правым глазом. Его лоб покрылся холодной испариной, а зрачки сузились до предела.

В руках эльдар сжимала меч. Меч. Она держала лаэранский клинок.

— Может быть, мы найдем для тебя что–то более спортивное, мон-кей.

Архонт улыбнулась и на арене зазвучала музыка. Толпа запротестовала.

Но Люций уже ничего не слышал. Он не смог бы услышать, даже если бы захотел. Голоса в его голове опустошали его разум противоречивой, нарастающей пульсацией. Они слились воедино и издали оглушительный вопль бессвязного проклятия, прежде чем один голос прошептал сквозь рёв.

Он владеет клинком или же клинок владеет им?

Железная рукоятка оружия Люция взвизгнула, прежде чем сломаться надвое в кулаке.

— О нет, — сокрушился Кадарн, увидев клинок в её руках.

Земля под их ногами задрожала. Огромный круглый лифт, установленный в церемониальном центре чаши арены, начал опускаться, а в центре находились Люций и Кадарн. Диск разбитой скалы заскользил вниз по извилистому черному туннелю, всё глубже и глубже погружаясь в галереи гладиаторов.

Кадарн посмотрел на Люция. Взгляд воина по-прежнему был устремлен вверх, хотя и потерял всякую сосредоточенность. Его челюсти подергивались, беззвучно произнося слова. Одна-единственная густая струйка цвета кларета пролилась из уха Люция, скользнула вниз и закапала с подбородка.

— Брат?

Радужки глаз Вечного напряглись. Хриплое дыхание вырвалось из его легких. Кадарну показалось, что главарь только сейчас заметил перемену их окружения.

— Мой меч…

Кадарн хотел сделать шаг к Люцию, но передумал.

— Что?

Вечный выпрямился и выронил сломанный клинок. Только тогда Кадарн расслабился и позволил своему оружию выпасть из рук в пыль.

— Нам нужно попасть на тот корабль, — произнес Люций тихим и ровным голосом, — я собираюсь вернуть свой меч, а потом использовать его, чтобы вырезать позвоночник этой шлюхе-ксеносу.

III.III

Колдуна звали Хакит.

Изгнанный среди анархии войн за рабов между легионами-отступниками в Оке, Хакит покинул свой легион, братьев и примарха так же, как и они его. В переворотах сражающихся друг с другом легионов в их царстве-тюрьме колдуны его способностей сами назначали цену соперничающим предводителям, воюющим за главенство в междоусобных войнах. Способность обуздать силу варпа и превратить её в оружие оставалась востребованной, поскольку побежденные стремились закончить то, что сохранившие верность Империуму Человечества начали на Терре. Горечь и неудачи разбили вдребезги армии, некогда маршировавшие на прародине человечества под знаменем Гора Луперкаля. Это и послужило причиной, по которой Хакит путешествовал от одной группировке к другой, от главаря к главарю, продавая свое колдовство.

Хакита не прельщал низменный грабеж, и он не мог заставить себя захотеть власти, рабов или целых миров для правления в пределах царства, где Великий Океан и реальность сплетались воедино. Его вкусы имели более эзотерическую природу, а цена за услуги оставалась неизменной. Тот самый проступок, из–за которого его и изгнали из Сортиария еще до того, как кровь Просперо успела высохнуть на доспехах.

Секреты.