Люций: Безупречный клинок

С булькающим шипением лицо растворилось в стекавшей каплями черноте, не оставив после себя ничего, кроме затянувшегося отпечатка безжалостных, недобрых глаз, сверлящих взглядом пространство.

— Я буду ждать тебя.

Чернота исчезла мгновенно, превратившись в поток искрящегося озона и зловонного дыма. Оторванный от неестественной энергии, что удерживала его в воздухе, астропат упал на пол. Тело измученного псайкера взорвалось, соприкоснувшись с палубой. Плоть превратилась в пепел и прилипла пятнами грязи к раздробленному скелету. Его крик задержался в воздухе лишь на несколько мгновений после смерти, пока его не прервали.

— Позор, — подметил Композитор сходя с кафедры к подножию башни. Он подтолкнул сабатоном кучку пепельных костей, — прежним он мне нравился больше.

— Я знаю, кому принадлежит этот голос, — произнес Чезаре.

— Как и мы, — ответил Люций.

— Он. — Сказал Композитор, пробуя слово на вкус с лёгкой улыбкой. — Много времени прошло с тех пор, как я видел нашего брата в последний раз. Он пустил корни убежденности в своей значимости так глубоко, оставшись верным науке, что не может прочесть ноты Великой Песни, пронизывающие каждую его формулу и изобретение, — улыбка стала шире, тусклый свет факела сверкнул на алмазных зубах, — лишь самые слепые из нас претендуют на величайшее понимание причин и взаимосвязей сущего.

Чезаре рассердился.

— Следи за ядом, который стекает с твоего раздвоенного языка, ведьма.

— А, точно, — засиял Композитор, — каков хозяин, таков и его протеже. Ну, конечно же, апотекарий, никакого отношения к божественному ты не имеешь. Тот, кто плыл с нами сквозь эти благословенные звезды столько веков, не имея ни малейшего намека на старость. Тот, кто сражается с тем же жаром и яростью, как и другие братья, но не запятнал свое идеальное лицо ни единым шрамом. Тот, кто отказывается видеть божественные связи, позволяющие его чудесным смесям питать братьев и позволять им воплощать невозможное в реальность.

Колдун подался вперед, крепко сжимая рукоять посоха.

— Нет, Чезаре, самый молодой бог любит тебя. Его любовь к тебе чиста и безмерна настолько, что он осыпает тебя такими дарами, но получает взамен лишь проклятья и отрицание.

Чезаре сквозь зубы издал низкий басовый звук. Керамит перчаток заскрипел и завизжал, когда он сжал руки в дрожащие кулаки. Под шлемом на виске запульсировали вены, подёргиваясь в унисон с громовым стуком сердец. Композитор ощущал, как ярость апотекария обволакивает воздух вокруг брони цвета слоновой, словно гниющие лепестки, упавшие с цветка, кости.

Чезаре потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с духом и ответить.

— Меня начинает утомлять это место, — он снова укоризненно ткнул кулаком в сторону Композитора, — молись массе межпространственной грязи, перед которой ты пресмыкаешься, чтобы не оказаться за этими дверями, ведьма. Ибо, если я увижу тебя там, я вырву твой гнилой язык через такое место, что ты не будешь в восторге.

— О такой расправе, — Композитор одарил Чезаре еще одной лучезарной улыбкой, — ты можешь только мечтать.

Афилай издал рокочущий смешок под клыкастым шлемом. Чезаре перевел взгляд на огромного терминатора, прежде чем развернуться и выбежать из помещения.

Композитор удовлетворенно вздохнул.

— Наш дорогой апотекарий. Самый старший, но ребячество под стать лицу.

— Не беспокойся о нём, — нахмурился Люций, всё еще всматриваясь в испепеленного псайкера.

— Тогда, мой вечный лидер, о чём?

Люций поднял голову и встретился с сияющим взглядом Композитора.

— У меня нет желания играть в твои безумные игры. Ты видел координаты места, откуда пришло сообщение. Будь готов провести корабль через Море Душ.

Люций повернулся и зашагал к богато украшенным дверям, ведущим к выходу из башни колдуна.

— Мы покидаем Око.

II.III

Изгнанные в Око Ужаса после Ереси Гора легионы, рассматривали его как тюрьму, так и как убежище, и делали это по одной весьма уважительной причине. Чтобы превратить это место в идеальное убежище, нужно было иметь возможность покинуть его и отказаться от поддержки, вернувшись при этом в материальный мир целым и невредимым. На входе в Око Ужаса бдительный Империум трудился и накапливал силы, предотвращая любую возможность побега.

Многочисленные флоты непостижимого масштаба рыскали по краям зияющей раны в материальной вселенной. Сотни кораблей под управлением сливок флота человечества. Среди готических очертаний кораблей дрейфовали ужасающие звездолёты в стиле барокко, принадлежащие Святой Инквизиции. Агенты Инквизиции были более сведущи и опытны в борьбе с врагом, который стремился вырваться из шторма Ока и отправиться в царство Императора. Целые ордена имперских космодесантников патрулировали спорное пространство. Они поклялись защищать его до последнего вздоха и до последней капли сверхчеловеческой крови, поскольку ни одна боевая сила не была вооружена лучше для борьбы с падшими ангелами Императора.