Люция. Спасенная

– Иудеи предпочитают проводить время со своими женами и плодиться, как велит им Всевышний! – строго произнесла она. – И когда Он благословляет их союз, ребенок обычно рождается не в хлеву, а в доме и на руках у такой старой кошелки, как я. А теперь пропусти-ка меня, шлюха, я хочу посмотреть, смогу ли еще помочь твоей подруге!

Лене запричитала, что Рахиль, по ее мнению, произносит кощунственные речи о Христе, но Анна – очевидно, настроенная более приземленно, чем ее подруга, – поспешно отошла в сторону. Рахиль тоже совершенно не беспокоилась о мнении Лене, хотя рождение ребенка в конюшне действительно напомнило ей о рождении другого дитя – в яслях. Если и существуют люди, чья вера в христианского Бога еще слабее, так это, несомненно, распутницы. И эти девушки находились около конюшни уж точно не с одобрения хозяина. Он не потерпит беременных распутниц в своем заведении. Значит, Лене и Анна спрятали здесь подружку. И уж, конечно, их страх перед разоблачением был сильнее, чем религиозное рвение.

Рахиль поставила сумку в солому и бросила первый внимательный взгляд на молодую женщину, которая лежала на паре вонючих покрывал и тщетно пыталась выдавить из себя ребенка. У Рахили на мгновение перехватило дыхание, когда она увидела ее. Мокрое от слез лицо распухло, губы были искусаны в попытках уменьшить боль, но тем не менее никому бы не составило особого труда догадаться, насколько ангельски красивой была эта девушка, когда зачинала злосчастного ребенка. С нежной кожей цвета слоновой кости и вьющимися золотисто-каштановыми волосами, с тонкими чертами, которые вполне могли послужить образцом для лика Мадонны, она разительно отличалась от Анны и Лене с их грубыми лицами. Длинные нежные пальцы вцепились в грубые покрывала, а изящное тело снова сжалось в очередном приступе боли.

– О Дева Мария! О святая Богородица! – воскликнула роженица. Значит, она все еще оставалась в сознании, хотя и не издала ни звука, пока Анна и Лене ужасались потоку крови, появившемуся у несчастной между ног – вместо головки младенца. Рахиль быстро осмотрела несчастную.

– Раньше надо было брать пример с твоей Богородицы, – проворчала она. – С девственницами такое случается редко…

Роженица всхлипнула, когда схватки стихли, а затем, похоже, собрала последние остатки сил и очень четко произнесла, обращаясь к Рахили:

– Мой ребенок не ублюдок! – Она, казалось, хотела что-то добавить, но в этот момент у нее опять начались схватки. Теперь они быстро следовали одна за другой, но младенец никак не хотел показываться. Рахиль давно поняла, в чем тут дело.

– Ребенок лежит неправильно, – сказала она девушкам и будущей молодой матери – если та еще была в состоянии понимать человеческую речь. После очередной схватки она только стонала. – Посмотрим, смогу ли я повернуть его. Но для матери уже поздно: она очень ослабела. К тому же у нее что-то порвалось внутри, она теряет слишком много крови. Как ее зовут? Как тебя зовут, девочка?

Рахиль повернулась к роженице и выжидающе посмотрела на нее, но после непродолжительного молчания ей ответила Анна:

– Ее зовут Беатрикс. Но мы не знаем, откуда она. Она появилась здесь несколько месяцев назад вместе со своим любовником. Парня вскоре убили. Рыжий Ганс завербовал его в свою банду – они нападали на людей и отнимали у них кошельки. Но парень оказался слишком глуп для таких дел. Его вздернули на городской площади.

– Всего-навсего из-за украденного кошелька? – изумленно спросила Рахиль, ощупывая живот Беатрикс. Она пыталась найти место, где можно было бы ухватить ребенка и повернуть его так, чтобы он принял правильное положение. Этот прием срабатывал не всегда, но в отношении хрупкой, худенькой девушки Рахиль была настроена оптимистично. Положение ребенка легко угадывалось даже при поверхностном осмотре. Ах, если бы Рахиль пришла сюда двумя часами ранее…

– Нет, не только из-за кошелька, – ответила Анна. – Рыжий Ганс перед тем зарезал одного типа. Наверное, парень Беатрикс ничего не понял. Может, крови не было видно… Когда пришла стража, разбойники разбежались в разные стороны. Остался только он. Парень стоял как столб и таращился на труп, сжимая окровавленный нож, который Рыжий Ганс сунул ему в руку. Он, конечно, все отрицал, но что толку? – Анна с сожалением пожала плечами.

Беатрикс застонала – у нее опять начались схватки. Внезапно она обмякла, как будто окончательно впав в беспамятство. Она потеряла слишком много крови. Рахиль больше не верила, что сумеет спасти роженицу. Но ребенок внезапно повернулся, приняв правильное положение. Рахиль выпрямилась и облегченно вздохнула, но уже в следующее мгновение ей пришлось снова опуститься на колени рядом с роженицей и принять ребенка. Головка, которая наконец появилась на белый свет, оказалась крошечной. Если бы у плода было правильное положение, роды прошли бы легко. Рахиль вздохнула. Неисповедимы пути Господни…

Она осторожно потянула к себе головку новорожденного и вытащила его по плечи. Затем наружу вытекли околоплодные воды, еще немного крови – и младенец появился на свет.