Лютый беспредел

— Сама говорила, что он в Интернете может что угодно раскопать, — напомнил Геннадий Ильич. — По фамилии найдет. Ты кредит в банке когда-нибудь брала?

— Брала, — призналась Ольга.

— Тогда пара пустяков твои координаты вычислить и прочие сведения. Но мы тоже не пальцем сделаны. Я тоже Интернетом умею пользоваться. Отец Алика был известным бизнесменом, значит, информация о нем имеется. Установим адрес.

— Зачем нам искать Алика?

— Чтобы найти его до того, как он найдет тебя, — произнес Геннадий Ильич. — Дай-ка мне свой мобильник.

Ольга протянула телефон:

— Собираешься сам ему позвонить?

— Это лишнее. Телефон нужен мне, чтобы… — Геннадий Ильич вскрыл корпус и извлек чип. — Забирай. Теперь можно пользоваться.

— Без чипа не позвонишь!

— И не надо. По звонкам людей и находят. С точностью до десяти метров.

Ольга провела рукой по лицу, убирая свесившиеся пряди волос.

— Но я же уже все равно звонила. Дважды.

— Это ничего, — заверил ее Геннадий Ильич. — Система обнаружения срабатывает только при соединении абонентов. Алик тебе не ответил. Таким образом, ты не засветилась.

— Почему ты не вытащил чип раньше? — удивилась Ольга. — А вдруг Алик все же ответил бы?

— Исключено. Я с самого начала его раскусил. Мы ничем не рисковали.

— Мы? Не я одна?

— Мы ведь вместе, нет?

Они смотрели друг на друга, продолжая сидеть в прежних позах. Ольге неожиданно захотелось взять Геннадия Ильича за руку. Это было сильное, почти непреодолимое желание.

Он словно прочитал ее мысли. Уловил ее настроение.

Его рука поднялась с подлокотника кресла и преодолела разделяющее их пространство. У Ольги екнуло внутри, когда его пальцы прикоснулись к тыльной стороне ее ладони.

— Только не подумай, что я пользуюсь твоим положением, — предупредил Геннадий Ильич.

— А чьим положением ты пользуешься? — спросила она тихо. — Своим?

В чувстве юмора ей нельзя было отказать. Она не убирала руку, но и не поощряла его действия. Ему пришлось действовать наугад. Он сделал несколько легких движений, в результате которых их пальцы оказались переплетенными.

Они молчали, глядя в глаза друг другу. Потом Ольга осторожно высвободила руку и положила ее себе на колени.

— Я так и знала, — пробормотала она.

— Не сердись, — попросил он. — Это была всего лишь дружеская ласка. Невинная.

— Но ты ведь на этом не остановишься?

— Зависит от тебя.

Продолжая смотреть Геннадию Ильичу в глаза, Ольга сказала:

— Мы с Таней воспитывались в детском доме. Там с девочками проделывали всякие гадости, иначе не назовешь. А если тебе казалось, что мальчик ничего плохого не замышляет, и ты ему доверялась, то потом он выбалтывал все, что было между вами. В мельчайших подробностях.

— Зачем ты мне это говоришь? — спросил Геннадий Ильич. — Это было давно и неправда.

— Правда, — возразила Ольга. — Все мужчины, которые встречались мне потом, казались мне выходцами из нашего детдома. Другие не попадались. Ни разу.

— По-твоему, я…

Она подняла ладонь, прося тем самым не перебивать ее.

— Я хотела ошибаться. Твердила себе, что ошибаюсь, что нельзя подходить к людям со старой меркой. И почти убедила себя. А потом Таню изнасиловали. Впятером. Она тоже хотела верить мужчинам. Не получилось. И у меня не получится.

Геннадий Ильич откинулся на спинку кресла и включил телевизор, полностью убрав звук.

— В новостях сообщили, что в «Тереке» погибло четверо, включая Рахмана, — сказал он. — Значит, как минимум один из насильников все еще жив. Займемся им? Может, тогда тебе полегчает.

— Двое живы, — поправила Ольга. — Рахман был шестым. Он сидел и смотрел.

— Несколько осетин сейчас в больнице, — сказал Геннадий Ильич. — Можем наведаться туда. Ты их запомнила?

— Я видела их в зале суда, но вряд ли узнаю. Для меня все они на одно лицо. Если бы у меня была еще одна бомба, я бы взорвала и ее.

— Так за чем остановка?

— Ты умеешь мастерить взрывные устройства?

— Не такое уж хитрое дело. Да и гранаты имеются. Справимся. — Подмигнув Ольге, Геннадий Ильич снова сделался серьезным. — Только сначала найдем Алика. Он представляет собой угрозу. Нужно разобраться с ним.

— Не надо его убивать! — воскликнула Ольга.

— Разве я сказал «убить»? Я хочу разобраться.

— Боюсь, что в твоем понимании это одно и то же.

— А ты не бойся, — посоветовал Геннадий Ильич, вставая. — Мы сейчас в таком положении, что бояться поздно. Все самое страшное уже случилось. Остальное — пустяки.

Обдумав его слова, Ольга кивнула. Не потому, что считала дальнейшее чем-то пустячным. Своим кивком она как бы поставила точку в разговоре.

Или многоточие?

Глава 13. На полпути к совершенству

Алик Осипов сидел в позе лотоса, широко раздвинув ноги и переплетя голени самым невероятным и неудобным образом, который только может представить себе человек, никогда не занимавшийся йогой. Левая пятка покоилась на правой ляжке, правая — на левой, перевернутые ладонями вверх руки лежали на коленях, пальцы были сложены соответствующим образом.

«Ом-м, — пел он внутри себя. — Ом-м-ммм…»