Лютый морок (СИ)

  Если это настоящий чёрт, то его нельзя выпускать - даже избитый в мясо, он отряхнётся и прикинется грибником, охотником или симпатичной бабой. Нечисть нужно дожать, пока не сделает то, что нужно. Олег не знал, почему был так в этом уверен, но бил, не считая ударов и изнывая от усталости, повторяя, как заклинание лишь одну фразу:

  ̶ Отпусти, нечистый! Дай выйти из лесу!

  Наконец, бес сумел-таки вывернуться из балахона, и, качнувшись от протянувшего к нему руки Олега, провизжал:

  ̶ Убирайся! Сгинь! Туда! ̶ чёрт махнул рукой, указывая, куда стоит идти и уполз в нору под корнями, продолжая вопить от боли. Олег, шатаясь от дикой усталости, двинулся в указанном направлении. Какое-то время ничего не менялось - та же тьма без единого звука. Но, только лишь Олег сумел отдышаться, всё будто перевернулось. Лес завопил на тысячи страшных голосов. Земля под ногами дрожала и дергалась, а отовсюду неслись душераздирающие вопли, стоны, клёкот, рёв и уханье. Олег побежал, не разбирая пути. Он едва успевал закрыться руками от веток, норовивших выхлестать глаза. Что-то враждебное тянулось к нему, настигало, чтобы разорвать в клочья.

  Олег мысленно твердил, что вернётся и добьёт беса, пусть ему при этом все потроха выпустят. Злость в какой-то момент стала гораздо сильней изнеможения и страха. Гвалт несущийся из лесной мглы внезапно изменился - он стал ритмичным, будто удары сотен молотков по железным брусьям. Вдруг перед ним вспыхнул ослепительный, до боли в глазах, шар, который стремительно рос. Олег хотел убежать, но что-то больно стукнуло его в лоб. Олег застонал.

  ̶ Куды ж ты под поезд-то, шальной?

  Словно тугая пелена в одно мгновение сползла с глаз. Олег понял, что стоит на железнодорожном пути, который освещал прожектор прибывающего поезда. Сухонькая старушка в платке замахивалась клюкой, чтобы ещё раз огреть Олега по лбу. Он успел поднять руки и промычать:

  ̶ Не надо, я всё понял.

  ̶ Ох, понаедете со своих городов, у вас от нашего воздуха и голова кругом идёт. А ты, небось, ещё и лишку хватил, ̶ старушка выразительно щёлкнула себя пальцем по горлу. Олег не хотел спорить и указал на поезд:

  ̶ Неужели рыбинский? На Москву?

  Бабулька удивленно ойкнула:

  ̶ Рыбински-ий! Да он же через Сонково идёт, а дотудова аж четыре остановки. Вот на этом поезде как раз, на сонковском.

  ̶ А что это за станция?

  Старушка покачала головой, но не стала скрывать от городского шутника название этого небольшого разъезда. Олег остолбенел. Он был в шоке. Если это правда... Нет, это не может быть правдой - до места, где он был вечером десятки километров по прямой. Но вот свет прожектора выхватил из тьмы скромный фасад деревянного вокзала с буквами названия. Бабка не врёт.

  Из ошеломления спутанными мыслями его вырвал тычок палкой под рёбра. Снова проклятая клюка.

  ̶ Ты, это, внучок, если хочешь завтра рыбинский перехватить, поспеши. Поезд тут долго не стоит. И это... Ты бы по нашим лесам ночью-то не бродил. Пропадают люди. А надысь, о прошлом месяце, рыбака одного до смерти изувечили - на человека не похож стал. Не знали, как и хоронить.

  Олег уже бежал к поезду, когда до него вдруг дошёл жуткий смысл сказанного. Уже от вагона он обернулся и крикнул:

  ̶ Бабуль, а число сегодня какое?

  Ответ заставил пальцы Олега похолодеть.

  ̶ А год какой?

  Не может быть! Он едва втащил свое тело в тамбур и осел на ступенях. Разум его словно вскипел, выбрасывая пузырями на поверхность кошмарные картины недавних событий. Всё, что память старалась сжечь без следа - всё выползало наружу. Внутри будто надломилось что-то. Олег сидел, провожая огни станции пустым взглядом, и думал о том, что жизнь больше никогда не станет прежней.

  Ведь немалый кусок этой самой его жизни пропал - растворился без следа в местных лесах. Не день, не неделя - годы. Или всё это неправда - видения помрачённого разума, а он сам лежит где-нибудь под корягой? А вдруг всё это просто кошмар, яркий и продолжительный? И скоро он проснётся. Олег даже пытался припомнить, не угостился ли он где запрещёнными веществами - очень уж всё напоминало бэд-трип. Он ведь мог попробовать ради интереса и не рассчитать сил? Мог ведь?

  Олег пристально вглядывался во тьму, свистящую ветром за дверью вагонного тамбура. Он будто искал там ответ, способный его успокоить.

  Ответа не было.