Лютый зверь

В приёмной Беляева, я наткнулась на дочь губернатора. После вчерашней вечеринки выглядела она неплохо, вся с иголочки, грудь вперёд. За её спиной тощий Эрик в клетчатой рубахе поливал цветы, кривил рот, округлял глаза и делал мне знаки мимикой, что посетительница очень отвратная особа,

— Привет, горло не болит? — спросила я, чувствуя не то что ревность, скорее обиду, и больше за первую жену Ромы, родную сестру Марину, который приходилось всё время сталкиваться с любовницами мужа.

— Он…рассказал? И, как он понял, что это я? — разъехался силикон.

— Привыкай, рабочий рот.

Эрик противно захихикал, и она грозно на него глянула:

— Пидарасы больше не будут здесь работать.

— Ты гомофобка? — как оскорбление кинул Эрик.

Он немного больной, думает, что кого-то слово «Гомофоб» может оскорбить. Гомофобы все в этом офисе, даже его драгоценный «боссик Ромашка» считает его жареным петухом и за глаза грязно обзывает. Держат Эрика исключительно для проката. Его арендуют на некоторое время, когда приходится общаться с европейцами. Депутаты, губернатор, крупные бизнесмены. Гей в любой компании, как показатель нашей толерантности, который ни у кого нет по отношению к таким, как секретарь Беляева. И хотя Эрик навыдумывал, что все его любят, по вечерам один не ходит и общается только со «своими».

— Эрик знает двенадцать языков, специалист во многих областях. Он работал и будет здесь работать в отличие от тебя.

— Ещё посмотрим, — кинула она мне вызов.

Гей-интриган тут же нажал кнопку на громкой связи и противным голоском объявил:

— Роман Романович, к вам пришли дочь губернатора и супруга, кого впускать?

Беляев вылетел из кабинета почти сразу.

— Дина!

— Рома! — насмешливо выкрикнула я.

— Зайди, любимая. Вы девушка, идите к папе.

— Я подожду, — она уселась на диванчик для посетителей. Сложила длинные ноги одна на другую.

Рома дёрнулся, чтобы её выпроводить, но я остановила его и потащила в кабинет.

Укорачиваясь от противных поцелуев, я с трудом, но сказала:

— Дай мне развод.

— Нет, — шептал мне в ухо Рома, держа моё лицо в своих ладонях. — У Эрика посмотри каталог. Я куплю домик в Испании, хочу, чтобы вы с Анютой съездили на море, отдохнули месяцок перед школой, я тоже приеду на неделю точно. — Он долго смотрел мне в глаза, — Она не будет здесь работать, я не изменю тебе. Буду очень занят.

— Дай мне развод.

— Не дам. — Он оставил меня в покое и отошёл к своему шикарному рабочему столу, усыпанному документами. — В твоей машине водительское сидение всё в крови, что с тобой сделали?

— У меня месячные, ничего никто не делал. Забыли. Рома, мне не нравится наша жизнь.

— Мы всё исправим. Сегодня подписаны контракты с «Голденскай» и «ООО Нил» и…

— Как?! Без меня?! Рома! Ты же сам говорил, что доверяешь мне, и что на тебя со всех сторон давят.

— Владимир Константинович все проверил, ему я тоже доверяю. Денежка, любимая, девочка моя, я отдал тебе половину своей доли в компании. Документы уже оформляются, ты совладелец «СтройБел». Разве не это доказательство моей любви к тебе и полного доверия? Знаю, ты не просила, в этом то и вся твоя ценность.

Воцарилась тишина, я смотрела на него в упор. А теперь, Динара, ищи совесть, чтобы бросить его после этого.

— Я постараюсь помочь. Но для этого необязательно быть мужем и женой. Я могу работать во благо компании, будучи свободной.

— Зачем тебе свобода? Ты хочешь к Алексу Ситцеву?

— Нет. Просто женщина, которой изменяет муж, посмешище. Это унизительно жить с таким…

— Кроме вчерашнего нашего…обоюдного отдыха, я хоть раз дал тебе повод думать об этом?

— Да. Всё время, своими похабными взглядами на каждую женскую задницу.

— И больше ничего, только взгляды. Мне не двадцать лет, мне сорок. И я люблю тебя.

Он сел на своё кресло, толкнул ключи от моей машины.

— Думала, как проверить мою компанию? — он выглядел уставшим.

— Дай мне доступ к архивам и не загружай работой. У тебя точно крысы завелись, раз проверки идут, копают под тебя.

— Завтра получишь доступ ко всем документам. Сегодня, пожалуйста, проведи время с Аней, мама к своему врачу и косметологу уехала.

— Да, конечно.

— Дин, прошу, не заводи разговор о разводе, это забирает все силы. И дуру эту с собой забери, иначе убью её.

Я хотела уйти, но он сорвался с места и подлетел ко мне. Наши губы соприкоснулись, его настойчивый язык проник ко мне в рот. А я замерла и думала, куда бы Аню сводить. Наверно, надо своих родственников навестить, чтобы ребёнок их знал.

— У меня уже встал.

Тошнота к горлу поступила, и я, не справившись с эмоциями, выскочила в приёмную. Проходя мимо дивана, подцепила за локоть силиконовую куклу. Не знаю, что ей Эрик наговорил, но она не сильно сопротивлялась.

Мы вошли в лифт с прозрачной шахтой и спустились этажом ниже, когда я нажала на кнопку, остановив кабинку.

— Ты такая никчёмная, что я даже забыла спросить, как тебя зовут, — начал я разговор.

— Лина, запомни, дура деревенская.

— Сиська силиконовая, какого чёрта тебе от Ромы нужно?

— Мне? — она ткнула свою вздёрнутую грудь. — Это тебе что нужно? Я два года его добиваюсь. Мы знакомы давно. И вот он с этой мымрой развёлся…