Лютый зверь

Смело посмотрела мужу в глаза и сильно покраснела. Его лицо отобразило усмешливое удивление.

— С ним?!

— Хуже того, он нашёл меня на оргии в клубе Кубы. Ничего не получил, я вырвалась… Я боюсь, он найдёт меня.

— Я приставлю к тебе охрану, — он уже не улыбался. Его руки с моей попы перекочевали на плечи и стали успокаивающе поглаживать. Ты как? В смысле, как с ним встретилась? Он же, блядь… Ты меня пугаешь.

— Странно получилось, — я опустила глаза, — на игру было похоже. Я доигралась.

— Не бойся, я с тобой. Только скажи, кто был твоим самым горячим любовником?

— Бехтерева.

— Блядь, к такому меня жизнь не готовила, — расхохотался Рома. — Хочу тебя, прямо сейчас.

— Тебя заводят трудности и проблемы, — констатировала я.

— Невероятно, — он присосался к моей шее, и от этого появилась приятная дрожь в теле.

— У меня месячные, — напомнила я.

— В попку.

Хотела отстраниться. У меня такого не было ещё. Уставилась на него пристально.

— Обожаю твой страх, — он подхватил меня на руки и понёс из тоннеля. Закрылись за нами двери, мы ушли в спальню, где опытный мужчина меня хорошенько подготовил и подарил умопомрачающие впечатления и новые ощущения.

Глава 8

В клуб Кубанцева ребёнка тащить не хотелось. Воспоминания мои были отвратительными. Только вот кроме подпольной, тайной и грязной части этого заведения была ещё светлая общественная и довольно интересная. Для детей у ресторана и торговых рядов была организована хорошая детская зона, где нянечка Марта могла посидеть на удобной скамейке, а Анечка оторваться по полной с другими детьми ползая по мягким лабиринтам и купаясь в мячиках.

На детской площадке дежурил охранник Толя, его нам одолжил Куба. Толя всегда ходил со мной, но когда рядом Беляев, оставался присматривать за ребёнком. Был мой охранник здоровый, как шкаф, бритый на лысо, всегда в джинсах, футболке и пиджаке, под которым прятал пистолет.

Пока малышка отдыхала, мы с мужем цедили кофе в обществе Сергея Кубанцева за столиком, деля на двоих одну булку с маком. Лакомство было полито карамельным соусом, а Рома сладкое не любил, поэтому всё время меня подкармливал, так и не попробовав выпечку. Наши милые и нежные отношения Кубанцева приводили в восторг, и он периодически зависал с осоловевшей физиономией, подпирая откормленную ряху кулаком.

— Голубки.

— Куба, не отлынивай от разговора. Так что там с товарищами, которые тебе клуб подарили? — Рома усмехнулся, он, как и все в эту историю с щедрыми подарками не верил.

— Мужик, который отжал бойцовский клуб, был знаком с Баюном. И ничего хорошего о нём не говорил. Мокрушник ваш Баюн.

— Бандит значит, — с сожалением вздохнул Рома. — Узнать бы через своих, кто конкретно и с кем повязан.

— С Лихо, а Лихо рецидивист.

— Это учредитель «Джейкоб», — я чуть булочкой не подавилась.

— Кушай, кушай, — сунул мне в рот ложку с булкой муж и продолжил разговор с Сергеем. — Что ты думаешь по этому поводу?

— Бывший владелец был мужиком очень крутым, поэтому я не советую даже лезть. У них там клан, или как они называли стая, не люди, а звери.

Я всё же подавилась, и Рома заботливо постучал мне по спине. А потом взял телефон и отзвонился Васе. Вася внук Владимира Константиновича, до него добраться «Голденскай» не смогли. Это был наш человек.

— Начинай Вась, как ты хотел быстро с подкупом.

— Будьсделно, — выпалил голос в трубке.

— Вот и всё, — улыбнулся мне Рома, — а ты боялась. Мы банкроты, и ебаный «Голденскай» будет вынужден судиться со своим же «ООО Нил». Мы уделали их, детка.

— Молодец, братан, — похвалил Куба. — Правильное решение. Но вам лучше свалить куда-нибудь заграницу на полгодика.

— Так и поступим, — кивнул Рома.

— У Анечки школа, — вздохнула я.

— Жизнь дороже.

Тут не поспоришь.

Рома попрощался со мной, ему нужно было сделать ещё много дел, чтобы подчистить наши хвосты. Мне было немного обидно за «СтройБел», только я стала учредителем, и вот банкротство. Но ничего, три года срок, я успею Ромке ребёнка родить и подрастить его, чтобы вместе с мужем вновь чем-то заняться.

Мы же с Анечкой отправились в парк, где намеревались гусям-лебедям скормить три батона.

Я поправляла своё ярко-розовое летнее платье с пышной юбкой до колен и корсетом. Руки в гипюровых перчатках держали сумочку-клатч. И такая красота утопала золотыми шпильками дорогих босоножек в грунте под сенью лип.

Ребёнок у пруда делила свои батоны между малышами. Щедрая, добрая Анечка, самое моё любимое сокровище. Мне никто не нужен… Рома нужен, но я с лёгкостью от него могу отказаться, если начнёт изменять или бить. А вот от ребёнка я не смогу отказаться никогда.

— Обалдеть, — услышала я разговор двух девиц рядом. — Мечта просто, давай подойдём.

— Страшно, он, наверно, модель.