Ливанская трясина

— Должность координатора ШАБАКаа одна из самых ответственных в разведке, — снова вспоминает Шараби. — Двадцатипятилетний парень, начинающий с нуля, должен найти и привлечь к сотрудничеству агентов и связников, следить за их деятельностью. Работаешь до изнеможения, почти не бываешь дома. Даже на церемонию обрезания своего первенца я явился с опозданием… Координатор влияет на судьбы людей — убедить человека совершать поступки вопреки его религиозной принадлежности и вероисповеданию, сделать его сообщником, несмотря на другое мировоззрение, нелегко и непросто. Это могут сделать только сильные и влиятельные люди, заслужившие авторитет и доверие. Приходится налаживать доверительные отношения, иной раз даже на какие-то уступки идти, в бытовых вопросах помогать.

Оперативную деятельность Шараби начал в Синае в 1981 году, в разгар израильско-египетских мирных переговоров и накануне передачи Египту Синайского полуострова. Наиболее важными в тот период стали усилия ШАБАКа по предотвращению контрабанды оружия в Газу. Впоследствии он работал в Газе, в Ливане, в последующие годы активно действовал в бедуинском секторе.

После бедуинской эпопеи снова вернулся в Газу и прослужил там более десяти лет, поднявшись с должности окружного координатора до заместителя руководителя округа. В 1988 году он работает в лагере палестинских беженцев.

— Началась первая интифада, которую спровоцировала гибель палестинских рабочих в дорожно-транспортном происшествии при возвращении из Израиля на территории, — рассказывает Шалом Шараби. — Брожение и недовольство на палестинской улице было очевидным, но мы не предполагали, что сопротивление достигнет таких грандиозных масштабов и распространится также на Иудею и Самарию. В тот период я впервые встретился с лидером ХАМАСа шейхом Ахмедом Ясином, отбывающим срок заключения в израильской тюрьме. Ненависть, с которой шейх на меня смотрел, произвела на меня неизгладимое впечатление. Передо мной был немолодой человек в инвалидной коляске, с резким голосом, не оставляющим сомнения в его умении увлечь за собой массы. В искренность Ясина я никогда не верил. В условиях, которые он предложил, не было даже упоминания о изменениях в идеологической программе ХАМАСа. Не было никаких гарантий, что временное затишье, котрое предлагал шейх, не превратится в кровопролитную войну.

— Мне часто задавали вопрос, была ли оправданной последующая ликвидация Ясина. Думаю, что да. После его ликвидации лидеры ХАМАСа согласились на прекращение огня и приступили к реорганизации, не изменив, правда, ни одного пункта в своей идеологической доктрине. Хочу отметить, что отношение израильских служб безопасности к ХАМАСу менялось неоднократно. Эта структуры была создана как организация, оказывающая помощь социально-слабым семьям палестинцев. Израильская гражданская администрация на территориях поддерживала ХАМАС и даже сотрудничала с ним, так как казалось, что с этой стороны никакой угрозы не существует. Их деятельность того, раннего периода заключалась в основном в борьбе с коммунистами и хулиганами, пристрастившимися к алкогольным напиткам и наркотикам. Только в середине восьмидесятых, когда созданный Ясином ХАМАС начал усиленно вооружаться, шейх был впервые арестован израильскими войсками.

— Сотрудники разведывательного отдела ШАБАКа должны уметь правильно оценивать возможности и делать правильные выводы, — считает Шараби. — Помню встречу некоего высокопоставленного израильского офицера из руководства военного южного округа с палестинцами, во время которой они жаловались на трудности и проблемы, просили помощи. Офицер поверил палестинцам и тогда в беседу вмешался сотрудник ШАБАКа, разбирающийся в ситуации не по наслышке. В ответ на заданные им конкретные вопросы палестинцы начали увиливать от прямых ответов, заикаться, не могли скрыть растерянности.

— Поверьте, мы делаем все возможное в пользу своей страны: предотвращаем кровопролитие, создаем удобные условия для переговоров. В ситуации, когда взрываются автобусы, никто из политиков не решится на переговоры о мире. Точечные ликвидации лучше всего убеждают палестинцев, те начинают соображать, что при помощи террора политических успехов добиться нельзя, — утверждает Шалом Шараби.

…А мне припомнился 1996 год. Тогдашнему премьер-министру Израиля Биньямину Нетаниягу, чуть ли не как приватному адресату, пришло письмо от Ясера Арафата. Арафат писал, что в течение ближайших шести месяцев текст палестинской Хартии будет значительно изменен и израильское правительство, а господин премьер-министр Нетаниягу в первую очередь, должны понимать, что это исключительный политический акт, который в корне изменит взаимоотношение Израиля и Палестинской автономии. Но, как полагал Арафат, и Израиль сейчас должен сделать решительные шаги для позитивных перемен, не дожидаясь тех самых шести месяцев, когда текст Хартии будет изменен, поскольку, можно считать, это уже акт свершившийся.