Ливень в графстве Регенплатц

– Кто с ней рядом?

– Повитуха, служанки, моя жена Хармина, Хельга…

– Хельга? Зачем там эта старая ведьма?

– Третьего дня у фройлен начались боли, и она потребовала привезти Хельгу.

– Что ж, может, это и правильно, – пожав плечами, нехотя согласился Генрих. – Хельга многих излечила, возможно, поможет и бедной Эльзе. Но ты хоть слышал разговоры женщин?

– Да разве разберёшь в их суете хоть слово? Они всё больше громко причитали, да взывали к небесам за помощью, за милостью к бедняжке Эльзе.

Генрих слушал друга со скорбью на лице. Его рука была прижата к сердцу, в котором снова почувствовалась лёгкая боль.

– Я еду к ней немедленно. Вели седлать коня для меня.

– На улице ливень, и он усиливается, – предупредил Клос.

– Разве мне страшен ливень? – повысив голос, возмутился Генрих. – Эльза зовёт меня, и я должен быть с ней! Особенно сейчас, в столь трудное для неё время. Сейчас же едем! Готовь коня моего! Да пошли за моим лекарем Гойербаргом!

Верный Клос Кроненберг поспешил выполнить распоряжения. Ландграф же позвал слугу и велел приготовить для него одежду для поездки в город.

– Куда ты собираешься? – вдруг окликнула его Патриция.

В одной нижней рубашке со свечой в руке она спешно спускалась по ступеням крутой лестницы.

– Мне надо срочно уехать, – бросил ей супруг и собрался идти по своим делам.

– Зачем?

– У меня дела.

– Ночью?

Генрих остановился и вонзил недовольный взгляд в жену.

– Патриция, иди спать, – приказал он ей. – Мои проблемы не нуждаются в твоём участии.

Ландграфиня приблизилась к супругу и заглянула ему в глаза.

– Твои проблемы, – горько усмехнулась она. – Что ты пытаешься скрывать от меня, от супруги твоей? То, о чём в нашем замке уже все знают? То, о чём открыто говорит весь город? О твоей бесстыдной связи с этой распутной Эльзой Штаузенг известно уже всем. Всем! Неужели ты думал, что для меня это останется вечной тайной?

Генрих вполне спокойно отреагировал на осведомлённость своей жены. Не отвёл взгляда, не склонил головы, стыд не вспыхнул на его щеках.

– Я уже давно знаю, зачем ты так часто под вечер уезжаешь в город, – продолжала оскорблённая женщина. – Я даже знаю, что эта девка ждёт от тебя ребёнка!

– Это хорошо, Патриция, что тебе всё известно, – невозмутимо отозвался Генрих. – Значит, отныне мне больше не придётся скрывать эти поездки.

– Ты позоришь меня перед всем народом и даже не хочешь за это извиниться?

– Мне не за что извиняться. И вообще, у меня сейчас совершенно нет времени обсуждать с тобой эту тему. Поговорим после моего возвращения.

И Генрих, равнодушно отвернувшись от супруги, пошёл прочь.

Он не любил Патрицию, и она об этом прекрасно знала. Их брак состоялся в результате обоюдного решения между покойным ландграфом Йоханом фон Регентропфом, отцом Генриха, и его другом графом Альфартом Бренденбругом. У молодых согласия никто не спрашивал, им надо было просто повиноваться воле родителей. Впрочем, Патриция довольно быстро прониклась симпатией к сильному, красивому молодому голубоглазому мужчине с волосами цвета спелой пшеницы, с характером гордого орла. А вскоре даже полюбить смогла его за ум, доброту и отвагу. Генрих же в своей молодой жене не увидел того идеала, который искал в женщинах. Патриция была хороша собой и прекрасно образована, однако, ни дивный блеск её золотых волос, ни стройный стан, ни приятная слуху речь не смогли зажечь в сердце гордого ландграфа даже самой крохотной любви. Однако он вёл себя достойно и уважительно по отношению к супруге, так что Патриции не на что было жаловаться. К тому же в ней жила уверенность, что как только она подарит мужу сына, тот просто не сможет не полюбить её за такое счастье. Генрих тоже надеялся, что его жена здорова и плодовита, что древо его древнего рода пустит новые ветви. Но прошёл год, второй, третий, а его семья не пополнялась ни сыновьями, ни дочерьми. К нелюбви в душе Генриха добавилось разочарование.

И всё же мольбы Патриции были услышаны, и Бог вселил в её чрево новую жизнь. Правда, к тому времени Генрих уже успел увлечься юной черноокой красавицей Эльзой, дочерью уважаемого и преуспевающего бюргера Ахима Штаузенга, державшего сапожную мастерскую и при ней лавку. Генрих старательно скрывал от супруги свою страсть к девушке, но слухи всё равно достигли Патриции и ранили её до глубины души. Молодая женщина не высказала мужу ни слова упрёка. Она терпела его измены и ждала рождения своего ребёнка, уверенная в том, что малыш сумеет вернуть в семью отца и зажечь в его сердце любовь и благодарность к матери.

Патриция вынашивала ребёнка очень тяжело и болезненно, а роды вообще едва не лишили её жизни. Лекарь Питер Гойербарг, который уже много лет прослужил в семье ландграфа фон Регентропфа и заслужил доверие к своему мастерству, запретил молодой ландграфине даже думать о втором ребёнке. Но как Патриция могла о нём не думать, ведь у неё родилась девочка, а нужен был мальчик.