Ливонская партия (СИ)

Первыми ударили фальконеты. Что вполне ожидаемо. Восемнадцать чугунных[3] ядер улетели в вагенбург, легко пробивая борта повозок и взрывая землю за ними. Следом ухнули кулеврины. Эти уже ухнули так ухнули. Их восьмикилограммовые гостинцы, попадая в повозку, разносили ее вдребезги. А следом, когда уже почти перезарядили фальконеты, отработали легкие бомбарды.

БАБАХ!

Гулко рявкнула одна из них. Замерев с вывороченным, вздувшимся бронзовым стволом с хорошо обозначенной трещиной. Да на разломанном лафете. Это граната внутри ствола взорвалась. Расчет промахнулся с длиной фитиля… за что и поплатились, погибнув или получив ранения в практически полном составе.

А вот остальные сработали как надо. Эти для стрельбы по полевым пехотным позициям чугунные гранаты мало годились. А вот вагенбург крушить — самое то. Он большой. По нему не промахнешься. А еще панику они классно сеяли взрывами внутри защищенного периметра.

И вновь ударили фальконеты, прошивая своими небольшими легкими ядрами повозки. А потом и кулеврины…

В общем — «понеслось говно по трубам».

Иоанн же даже не пытался атаковать неприятеля пехотой или кавалерией. Он просто его расстреливал из орудий самым беззастенчивым образом. Банально смешивая с грязью.

Минута обстрела.

Вторая.

Третья.

Личный состав уже поливал уксусом стволы орудий, чтобы охладить. Но это не помогало. Все-равно перегрелись. И пришлось волей-неволей прекращать обстрел.

Сначала заглохли бомбарды, как обладатели самых тонкостенных стволов. Потом фальконеты. И, наконец, кулеврины.

Тишина.

Над полем неслись клубы порохового дыма, из-за которого толком и не разглядеть, что там у османов твориться. Русская пехота стояла совершенно неподвижно, впечатленная этим адским представлением. А кавалеристы боролись с лошадьми, каковым этот грохот совсем пришелся не по душе. Медики же пытались оказать помощь двум расчетам легких бомбард, которые тяжело пострадали из-за неаккуратного использования гранат. Уже двум. Жалко. Но урок остальным хороший.

Когда дым развеялся перед королем и ее армией предстала жутковатая картина. Ядра, ударяясь в повозки, не просто их пробивали, но и разбивали, раскидывая широкими веерами щепу и обломки. А те, в свою очередь, становили вторичными снарядами, поражая людей. То есть, происходило тоже самое дело, что и на кораблях. В которых именно щепа, выбиваемая из бортов ядрами, убивает и ранит наибольшее количество личного состава.

Но не щепой единой.

Сами чугунные шарики тоже дел натворили, влетая в скученную массу людей. А уж какой тарарам учудили гранаты — не пересказать. Обозные лошади, которых османы укрыли внутри вагенбурга, взбесили от близких взрывов. Они ведь были к ним непривычны. И давай метаться. Лягаться. И вообще вести себя непотребно. Из-за чего бедного люда оказалось подавлено едва ли не больше, чем легло от действия артиллерии.

Но главным достижением стало то, что центральная передняя часть вагенбурга исчезла. Там зияла пустота и обломки, вперемежку с телами людей.

— Кулеврины вперед. На дистанцию ста шагов. — скомандовал король.

И люди пришли в движение. Вновь зацепили ремни и потащили кулеврины вперед. И не только их. Так как Иоанн это командой не ограничился.

Конная артиллерия перевела свои легкие бомбарды в походное положение и, сопровождаемая ротами гусар, отправилась объезжать лагерь осман. Дабы встать на пути их отхода и, если надо, приголубить бегущих картечью.

Вслед же за кулевринами вперед продвинулись и фальконеты с пехотой и остальной конницей. На все те же сто шагов. Чтобы, в случае контратаки остановить неприятеля.

И вот — готово.

Все вышли на свои позиции и замерли, наблюдая какой-то адский ад в пределах османского вагенбурга. Панику. Бесящихся коней, где-то и бьющихся в агонии на земле. Мечущихся людей. Мертвых, лежащих вповалку. Фрагменты тел. Раненых, что копошились на земле и орали.

— Кулеврины. Дальней картечью. Бей по готовности.

— Па! — рявкнул командир одного из орудий, успевшего зарядиться первым. И его «ствол» отправил в сторону осман восемь килограммов крупной картечи. Которая словно смертельный порыв ветра швырнул на землю какое-то количество людей.

— Па! — выкрикнул соседний с ним командир орудия.

И еще одна кулеврина отправила увесистую пригоршню тяжелой дальней картечи в открытый зев вагенбурга. Прямо в эту мечущуюся толпу.

Потом еще. Еще. Еще.

Наконец люди не выдержали. И побежали.

У любого предела прочности есть конец. И у осман он был довольно быстро выбран. Все-таки они не ожидали попасть в такую мясорубку, в которой от них ничего ровным счетом не зависело. Ядра и картечь терзали их плоть, отправляя к праотцам, а они никак не могли этому противостоять. И даже в ответ не выстрелишь — враг далеко.

Понятно, что на позиции конной артиллерии беглецы не бросились. Как и в атаку на Иоанна. Армия османов прыснула влево и вправо. Стремясь как можно скорее убежать подальше и скрыться среди холмов.

— Ваш выход, — кивнул король командирам кавалерийских рот. Что уланских, что гусарских. — И передайте на дальние позиции, пусть гусары делают свое дело.

И они сделали.