Ливонская война

Литовская осадная рать была разоружена, но Иван пожаловал ратников — не объявил их пленниками, и им разрешено было выйти на полоцкий посад и посесть на нём жильцами, заниматься ремёслами и хозяйством, как прежде. Довойна с архиепископом и со всеми литовскими дворянами и воеводами, захваченными в Полоцке, были отправлены под стражей в Москву. Их имущество вместе с архиепископской казной было взято на государя. Повёз пленников в Москву Михайло Темрюк. С ним отправил Иван поминок митрополиту — серебряный крест золочёный с каменьями да грамоту уведомительную. В грамоте Иван писал митрополиту: «Исполнилось пророчество чудотворца Петра-митрополита о граде Москве, что взыдут руки его на плещи врагов его! Господь наш Исус Христос, истинный Бог наш, излиял на нас, недостойных, великий дар, несказанную милость свою, вотчину нашу — град Полоцк нам в руки дал. И мы благодарим Бога о несказанном даре, который нам был дарован, а тебе, отцу своему и богомольцу Макарию, и всему освящённому собору, и всему православному христианству на ваших многих прилежных молитвах челом бью. И ты бы, отец наш и богомолец Макарий, и весь освящённый собор, и всё православное христианство пожаловали и впредь молили Господа нашего о благосостоянии святых божиих царств и о устроении земском, а возвысил бы Господь род христианский и даровал бы свыше нам и всему православному христианству победу на все видимыя и невидимыя враги наши, и православное бы христианское царство расширил и подаровал бы тишину и мир со всеми странами, и изобильство во всём, а нам бы со царицею и детям нашим, и тебе, отцу нашему и богомольцу, и братии нашей, и всему православному христианству душевное спасение и телесное здравие».

Посланы были также грамоты в Кириллов монастырь на Белоозеро, в Троицко-Сергиев, в Соловецкий, в Иосифо-Волоколамский, в суздальский Спасо-Евфимьевский, в костромской Ипатьевский и в иные монастыри — с просьбой молиться и радоваться великому подвигу государеву, очистившему церкви святые от иконоборцев люторей и остальных христиан в православие собравшему.

Посланы были памятные грамоты в Новгород и Псков — древнейшие вотчины русские, возвещавшие, что ещё одна древняя русская вотчина — Полоцк — в руке государевой.

Поскакал сеунч — вестник победы — и в Крым, к Девлет-Гирею: Иван торопился прежде всего и прежде всех известить о своей победе крымского хана, с которым ему непременно нужно было договориться о мире, чтобы получить возможность для ещё более решительного наступления на Литву, против которой он смог бы тогда двинуть и то своё войско, которое сейчас вынужден был держать на южных рубежах. Весть о взятии Полоцка могла лучше всего поспособствовать получению от хана шертной[115] грамоты, и Иван не хотел медлить…

3

Левкий, истый и ярый иосифлянин, полдня не отступал от царя, нашёптывая ему про все беды и порухи, причинённые православию лютеранами и латинской церковью. Цель у него была одна — склонить Ивана к мести. В Полоцке было много монахов-бернардинцев, много латинских церквей, и Левкий изо всех сил старался подбить Ивана разорить эти церкви и перебить монахов.

— Не за разорение ли православных церквей в Юрьеве, Колывани, Риге и во мнозех иных местах положил ты гнев на всю землю немецкую, на орден их, на всех нечестивцев-люторей?! — взывал он к Ивану упрямо и дерзко, рискуя навлечь на себя его немилость за своё упрямое и надоедливое приставание в столь радостный для него день. Но жажда мести в Левкии была сильней страха перед царской немилостью.

— Не ты ли слал им бич, яко образ управы, и грамоту грозную? — не отступался он от Ивана, при всяком удобном случае роняя на его душу каплю яда.

— Изыди, поп! — отгонял его от себя с шуткой Иван. — Митрополиту пожалуюсь — он тебя епитимьёй!..

Но Левкий был упорен.

— А в грамоте оной не ты ли писал им: «Вы переменили веру, свергли иго императора и папы римского… И ежели они могут сносить от вас презренье и спокойно зреть храмы свои разграбленными и порушенными, то я не могу и не хочу сносить обиду, нанесённую мне и моему Богу. Бог посылает во мне вам мстителя!»

— То я писал ливонцам и в меру уж покарал их, — говорил ему Иван.

— Для ереси меры не должно быть! — негодовал Левкий. — Ересь воинственна и не ведает меры, и кара ей должна быть безмерна! Повсеместно, нещадно и беспрестанно потребно сечь ея жальную главу, и яд смертоносный исторгать из ея, и окроплять им ея же поверженное тело! Ты же, Бога прия в посыльники на месть святую, отступаешься от мести, душу свою теша днешней радостью и не повергаясь в грядущий день. А днём грядущим восславится и укрепится сила и праведность веры нашей православной и власти твоей государской в ея Богом осиянной сущности!