Ливонская война

Того же месяца в 23‑й день царь и великий князь всея Русии послал в Черкасы Пятигорские к Темрюку-князю Айдаровичу посольством Григория Семенова сына Плещеева, а с Григорием велел послать из Казани и из Астрахани для охраны стрельцов и казаков пятьсот человек; а велел государь Григорию Плещееву со стрельцами и с казаками жить у Темрюка, и слушаться его во всём, и от всех недругов его защищать, и на войну ходить вместе с его людьми — куда их темрюк-князь посылать станет.

Того же лета, октября в 29‑й день, царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии положил свою опалу на боярина на князя Дмитрия Курлятева за его великие изменные дела: а велел его и сына его, князя Ивана, постричь в чернецы и отослать на Коневец в монастырь, под начало; а княгиню князь-Дмитриевну Курлятева и двух княжон велел постричь в Оболенске, а после пострижения велел вести их в Каргополь, в Челмской монастырь.

Того же лета, ноября в 22‑й день, писал к царю и великому князю Ивану Васильевичу всея Русии из Юрьева Ливонского боярин и воевода Иван Петрович Фёдоров, что прислала к нему в Юрьев польского короля Жигимонта Августа[277] рада — епископ Виленский Валериан, да виленский воевода пан Миколай Миколевич Радивил, да воевода Троцкий Миколай Юрьевич Радивил, [да] пан Троцкий Григорий Александрович Хоткевич и вся королевская рада — гонца своего, Сеньку Алексеева; а сказывает [Сенька]: послан в Москву к Макарию, митрополиту всея Русии, и ко царёвым и великого князя боярам — к князю Ивану Дмитриевичу Бельскому, да к Данилу Романовичу Юрьину-Захарьину и к иным боярам — с грамотами о том, чтобы они государю своему били челом и на то его наводили, чтобы он с братом своим, королём Жигимонтом-Августом, захотел в добром согласии пребывать, и послам бы королевским дал свою опасную грамоту[278]. И гонца того Сеньку Алексеева с грамотами в Москву прислал. И царь и великий князь велел гонцу литовскому быть у Макария, митрополита всея Русии, митрополиту же велел отказать ему, что-де митрополитовы вещи — церковные, а о делах земских [пусть] ссылаются епископ Виленский и королевская рада со царёвыми и великого князя боярами. А гонцу литовскому велел быть у боярина у князя Ивана Дмитриевича Бельского на дворе его, и грамоты его [велел] у него взять. А боярам, князю Ивану Дмитриевичу Бельскому и Данилу Романовичу, царь и великий князь дал для послов королевских опасную грамоту, а в опасной грамоте царь и великий князь писал: нешто будет рать московская в Литовской земле, а послы бы шли к царю и великому князю раньше и дело бы доброе совершили, а от царёвой и великого князя рати им никаких препятствий не будет. А отпущен Литовский рады гонец Сенька Алексеев из Москвы ноября в 27‑й день; а велено с ним ехать в Тверь и Юрьев Ливонский Лобану Львову; а из Юрьева велел его [государь] отпустить той же дорогой, по которой приехал, — чтобы он о государевой рати вести не подал, что идёт-де царь и великий князь на своё дело на земское на Литовскую землю, к Полоцку. А то всё присылает к царю и великому князю король неправдою — чтобы ему каким-нибудь образом время протянуть, — а сам к Крымскому царю многие поминки[279] посылал, чтобы стоял тот против христианства и христианскую кровь проливал.

Той же зимой, ноября в 28‑й день, царь и великий князь отпустил из Москвы в Крым, к царю Девлет-Гирею, крымских гонцов — Ян-Магметя с товарищами, семь человек; а были они задержаны в Ярославле с крымским послом, с Ян-Болдуем, лет за семь-за восемь [до того] из-за царёвой Девлет-Гиреевой неправды, а царь за ними никого не присылал. А писал царь и великий князь к царю Девлет-Гирею с Ян-Магметем: если захочет царь с царём и великим князем в дружбе и братстве быть — как был дед царя и великого князя, князь великий Иван Васильевич всея Руси[280], в дружбе и братстве с дедом его, царём Менгли-Гиреем, — то прислал бы царь к послу своему, Ян-Болдую, свой полный наказ, или прислал бы иных своих постов, как ему в том дружбу утвердить; а если не хочет царь с царём и великим князем дружбы и братства, то он поста бы своего, Ян-Болдуя, вётел к себе взять. А татар своих служилых царь и великий князь в Крым, к царю, с Ян-Магметем не послал вот почему: какие татарские станицы были посланы в Крым к царю с грамотами, и тех служилых татар царь у себя в Крыму задерживал и назад их в Москву к царю и великому князю не отпускал.