Лизавета, или Мери Поппинс для олигарха

В общем, отпустили меня не скоро. От немедленной выплаты супружеского долга (я вовсе от него не отказывалась! Просто хотела немного перенести) меня спас Никита, как раз выходивший из их с Кристиной комнаты. Усмехающийся парень просто напомнил, что если из-за нас в ближайшее время старший Полонский и его невестка не поедят, то главным праздничным блюдом станем уже мы. Перспектива убегать от Чудища, пытающегося затолкать в нас пару яблок была так себе, и меня, слава богу, отпустили.

Правда, времени привести себя в порядок почти не осталось!

К проводам Старого Года я почти бежала. Засовывать меня в духовку, конечно же, никто не собирался, хотя покусать пообещали, после чего торжественная загрузка всего семейства за стол состоялась. Мы даже первый тост толком произнести не успели — все жадно накинулись на еду.

— Я голодная аки схуднувший на фиточае мамонт, — потирая руки, урчала Аня, пока ее муж, посмеиваясь, наполнял ей тарелку салатами. Он не мелочился, и вскоре перед рыжей стояла прямо пирамида Хеопса из самых разнообразных закусок. — Наконец-то еда! Как говорила моя любимая Маша из мультика: «Сейчас меня покормят, сейчас я буду кушать!». И я… буду. Извините, я сейчас!

И, побледнев, дала деру из-за стола!

— Что это с ней? — в воцарившейся, удивленной тишине, негромко спросила Кристина. Никита вскинул бровь, недоумевающий Полонский переглянулся с Кириллом, а Богдан тут же начал подниматься. Я остановила его жестом:

— Я схожу, проверю.

Внезапная выходка Ани внушала опасения. Нет, она и раньше могла выкинуть что угодно, где угодно и когда угодно. С нее сталось бы притащить на праздник что-нибудь эдакое, о чем она вспомнила в самый распоследний момент… Но именно сегодня что-то в ее поведении мне категорически не нравилось.

За последнее время мы успели с ней подружиться и стать друг другу близкими людьми, так что волновалась я за нее всерьез.

Обнаружилось наше Чудовище, как это ни странно, в санузле на первом этаже. Наверное, она так спешила, что даже не заперла дверь — она осталась приоткрытой.

— Ань, ты в порядке?

— Ну, как сказать…

— Аня, боже! — натурально вскинулась я, зажимая рот ладонью. Девушка выглядела ужасно: белая, как лист бумаги, трясущаяся, с висками, мокрыми от пота, она явно только что прекратила обниматься с унитазом. — Что с тобой случилось?

— Спокуха, мать, — выставила та вперед ладонь, с видимым трудом пытаясь продышаться. — Я уже в поряде, только это, желудок шалит чутка. Не нужно было, наверное, столько лопать во время готовки. Там кусок, там кусок… Вот и полезло все обратно, как тесто из кастрюльки у нерадивого бабулька.

— А-а-ань, — внимательно оценив вид девушки, прищурилась я. Не, я конечно, не гадалка и не специалист, но… Это ли не первое, что может придти в голову при виде необычной женской тошноты? — А ты случаем, это, не того?

— Не которого? — удивленно моргнула та. Посмотрела на меня, потом на себя в зеркало, потом на свой живот… и застонала. — Да екарный тебя бабай… Да только этого мне еще и не хватало!

— Так ты все-таки этого… того?! — от открывшихся новостей у меня в буквальном смысле перехватило дыхание, и резко закончился весь немаленький словарный запас. Еще бы ему не закончиться! — Ань, так это же здорово!

— Да, наверное, — машинально положив ладошку на свой живот, как-то робко, неуверенно улыбнулось Чудище. А потом, нахмурившись, тряхнула головой, явно отказываясь верить в неожиданную догадку. — Да не, показалось, наверное! Это все селедка, ага. Такая гадкая, противная, отвратительно свежая селедка в салате. Такая разделанная, пахучая, серо-красная селедочка…

На этот раз к белому другу чуть не побежала я!

— Ань, хорош, — душевно попросила, в момент позеленев, закрывая рот ладонью. Пришлось даже открыть кран и умыться ледяной водой, чтобы отогнать тошнотворный спазм. Черт бы побрал мое слишком живое воображение!

Как представлю эту селедку… бр-р-р!

— Ну ты даешь, подруга, — глядя на меня, покачала головой девушка, подавая полотенце. — Ты это, когда счастливому папаше сказать-то собираешься, а?

— Уж кто бы говорил-то, — фыркнула я, вытирая лицо и руки, отступая, чтобы Аня тоже могла привести себя в порядок. Меня не особо впечатлила ее проницательность: в конце концов, таки вещи нельзя скрывать вечно, особенно когда живешь в одном доме.

— М-да уж… ситуевина! — выдала вердикт рыжая, почесав затылок. Машинальным жестом она снова погладила живот, словно все еще не могла поверить, посмотрела на меня, потом на себя… и расхохоталась. — Слушай, знала бы раньше, не стала бы озадачиваться поисками подарков!

Не выдержав, я рассмеялась тоже.

Я действительно собиралась сегодня ночью рассказать Кириллу о том, что он скоро станет отцом. Да, это была неожиданная новость, но я была уверена, что он обрадуется. Если, конечно, он уже не догадался сам, с его-то проницательностью! Похоже, на сегодня, кроме обмена обычными подарками, у нас был запланирован обмен не совсем обычными новостями. Но я совсем не ожидала, что Богдана постигнет такая же участь.