Лизаветина загадка

– Для меня Новый год особый праздник. Можно сказать, самый важный день в году. Так с детства повелось. У нас всегда была елка, подарки под елкой, капустник, каждый что-то готовил своими руками, в общем, классический такой, семейный новый год. А вот с моим мужем, – глаза у нее улыбнулись, как всегда, когда она заговаривала о нем, – у нас никак это не получается устроить. Он тоже этого хочет, но из-за нашей с ним работы это не так-то просто. То у одного дела, то у другого, в общем… – она махнула рукой, мол, всего и не расскажешь. – Об этой новогодней ночи я начала мечтать ровно первого января. Мы договорились, что в этом году организуем все так, как мы хотим, и никакие дела нам не помешают. И это будет наш главный подарок друг другу. Это он предложил приехать сюда. Чтобы никто нам не помешал. Особенно друзья – а у него их столько! Если бы мы остались в Москве, вдвоем бы нам побыть точно не удалось.

Принесли кофе, мне тирамису, ей тоже какой-то десерт. Официант поставил каждому по креманке с мороженым и клубникой – комплимент!

– Как, еще комплименты? – удивилась она. – Ого! Вы приносите мне удачу!

Мне все еще никак не верилось, что тот тип и есть ее муж и что мы говорим об одном и том же человеке. Я не мог отделаться от впечатления, которое он на меня произвел, слишком уж явно он играл на публику.

– Вы, наверно, недавно поженились? – спросил я, думая про себя, что это прояснило бы хоть что-то.

– Почему вы так думаете? – насторожилась она.

Да потому что в жизни не видел, чтобы человек козликом скакал перед женщиной, на которой давным-давно женат, – выпалил я молча, а вслух сказал:

– Да нет, это просто наблюдение. Что называется, писательский интерес.

– А, ясно. Даже не знаю, что сказать, у нас такая длинная история.

Она рассказала, что была единственным ребенком в семье интеллигентов, где во главу угла ставили образование. С детства она знала, что будет учиться, поступать в университет, защищать кандидатскую, работать, и не помышляла ни о любви, ни о свиданиях. Думаю, какая-то романтическая история с ней все-таки приключилась и, наверно, ничем хорошим не закончилась, – я понял это по тому, с какой категоричностью она объявила, что до встречи с будущим мужем, а случилось это всего три года назад, у нее и мысли не возникало ни о замужестве, ни обо всем, что с этим связано. Познакомились они, как и можно было предположить, на работе. К тому времени она уже заработала репутацию опытного и удачливого специалиста и, приступив к работе в его компании, скоро заслужила партнерство. Их отношения быстро переросли в романтические. Я понял, что работу свою она по-настоящему любила. Если бы не тактичность, с какой она прерывала сама себя, когда по привычке пускалась в подробности, не имевшие смыла для такого несведущего слушателя, как я, она говорила бы часами. К сожалению, меня никогда не интересовал банковский трейдинг, иначе наша беседа доставила бы ей больше удовольствия. Я уж начал забывать, каково это, работать в жестоком офисном режиме. Такая жизнь представлялась мне круглосуточной нервотрепкой с неплохим вознаграждением взамен, но сейчас я видел перед собой исключение из правил – она отдавалась работе всей душой, меньше всего заботясь о зарплате и деньгах. Работа была для нее смыслом жизни, подчиненные – семьей.

А дальше она рассказала мне вот что. Ее будущий муж, в отличие от нее, думал не только о работе. Он был настолько покорен ее талантами, что вскоре заговорил о свадьбе. Ему, дескать, всегда мечталось именно о такой спутнице жизни, как она, равной ему и в уме, и в делах. Компания станет семейной, и вдвоем они отлично будут справляться. С одной стороны, она была счастлива получить предложение, с другой – сбита с толку. Согласиться означало бы лишиться работы в том виде, в каком она знала и любила ее, предстояло перестроить все – от того, какую роль она станет теперь играть в компании, до того, в какую одежду будет одеваться. По ее словам, все внутри нее противилось статусу супруги президента, и в то же время новая жизнь и новые обязанности ее влекли. Но самым волнующим оказалось другое – он настаивал, чтобы у них появился ребенок. Я никогда еще не встречал женщины, которая говорила бы о ребенке с таким ужасом и трепетом одновременно. Казалось, сама идея о том, что у нее может быть ребенок, представлялась ей чем-то немыслимым и невозможным. Видно, родители здорово обработали ее в свое время, иначе чем объяснить, что только теперь ее как обухом по голове ударило и вдруг захотелось родить? Ее рациональный ум подсказывал, что надо поторопиться, чтобы сделать это до того, как стукнет сорок, но тут у них вышло примерно то же, что с Новым годом – из-за работы оба колесили по миру и встречались урывками, так что ребенком и не пахло.

– Вы же понимаете, – с улыбкой смущения обратилась она ко мне как к старшему товарищу, уже заимевшему потомство, – этот процесс нужно как-то контролировать, попадать в определенные дни… Да и мне уже не восемнадцать.