Лобановский

Лобановский считал, что футболистов можно — условно, конечно, — разделить на три группы. Вне зависимости от возраста. В первой группе те, кто только играет. Во второй — играют, но при этом говорят. В третью он включил тех, кто преимущественно говорит. «Миграция» из одной группы — из первой во вторую, из второй — в третью, иногда даже из первой в третью — возможна, но невозможна из третьей во вторую или же в первую. От попавших в третью, по мнению Лобановского, пользы для команды ждать не приходится, они приносят только вред, поскольку начинают считать себя, как Леоненко, тренерами.

Накопление критической массы нарушений привело к тому, что и Калитвинцев перестал удовлетворять своей игрой и поведением Лобановского.

Перед четвертьфиналом Лиги чемпионов с «Ювентусом» в конце февраля — начале марта 1998 года киевское «Динамо» проводило заключительный тренировочный сбор в Израиле. В полулюксе на пятом этаже отеля «Дан Кейсария» сильно болел Лобановский. Почти неделю он не выходил из номера, в основном лежал, иногда подходил к письменному столу, присаживался и делал пометки на поступавших раз в день из Италии факсовых лентах с информацией о «Юве». К нему приходили помощники, приносили расшифровку снимавшихся на видеокамеру занятий, они обсуждали все детали предстоящей тренировки, Лобановский выходил на балкон и — сколько позволяло состояние — наблюдал за проводившейся работой команды на примыкавшем к отелю поле.

Деловая атмосфера нарушилась в одночасье. В Кейсарию приехал кто-то из советских футболистов, доигрывавших в Израиле. С Калитвинцевым в его номере они предались воспоминаниям о прежней футбольной жизни, о матчах и партнёрах, общих друзьях, и легко превратившийся в утро вечер воспоминаний завершился тем, чем и должен был завершиться: гость заснул в кресле и пробудился лишь к полудню, хозяин же, в «Динамо» тогда капитанствовавший, не смог выйти на тренировку, сославшись на недомогание.

Врачи Лобановскому об истинных причинах нездоровья немедленно доложили. Поговорив с Калитвинцевым, тренер не стал делать то, что собирался, — немедленно отправить капитана клуба и сборной домой, а дал шанс. История с Калитвинцевым происходила в Израиле на моих глазах. Сказать, что Лобановский был тогда ошарашен, значит, ничего не сказать. Он только и повторял: «Как же можно так? В такой-то момент?..»

Когда жребий определил «Ювентусу» в соперники по мартовскому четвертьфиналу Лиги чемпионов в 1998 году киевское «Динамо», в Турине обрадовались. Итальянцы считали, что это награда за нелёгкий выход в четвертьфинал, когда у «Ювентуса», финалиста Лиги чемпионов 1997 года, всё висело на волоске.

Лобановскому была понятна причина радости. «Почему они довольны, что жребий свёл их с нами? — рассуждал он. — Руководители “Ювентуса” прекрасно понимают, какие сложности испытывает команда, которая, не играя во внутреннем чемпионате, вступает в борьбу на высшем уровне. Поэтому они считают, что из всех четвертьфиналистов “Динамо” в плане готовности будет худшим. Выражая удовлетворение жребием, руководители “Ювентуса” не имеют в виду силу соперника, они исходят из профессионального понимания конкретной ситуации, в которой находится “Динамо”».

Калитвинцев считает, что если бы с «Ювентусом» играли осенью, то вполне могли итальянский клуб пройти. В марте же, не имея за спиной ни одного официального матча, можно было рассчитывать только на везение: «В Турине оно было на нашей стороне — отбились, а в Киеве, увы, нет». Итог Калитвинцев признал справедливым.

Не исключено, что ещё в Кейсарии Калитвинцев, даром, что капитан команды, считал исход противостояния с итальянским клубом предрешённым. Чем иначе объяснить тот факт, что в разгар целенаправленной тренировочной работы он позволил себе вольности, не соблюдал установленный режим и подвёл тем самым не только себя, но и команду?

В киевском матче на Калитвинцева нельзя было без сожаления смотреть. Его пришлось менять на 37-й минуте: мелочей в футболе не бывает. И чудесных превращений растренированных футболистов в боеспособных — тоже.

Жизнь иногда заставляет принимать кардинальные решения. После киевской игры с «Ювентусом» Лобановский вызвал семь игроков (трое из них, в том числе Калитвинцев, были задействованы в матче) и предложил им перебраться в старый корпус тренировочной базы, в котором квартировала вторая команда: в неё они были переведены до июня. Было сказано, что если в июне в их игре не начнёт просматриваться прогресс, то они будут выставлены на трансфер. «Да, — говорил Лобановский, — этот процесс неизбежен, но только по-разному к нему можно подходить. Иногда приходится прибегать к оказавшейся необходимой операции из разряда “шоковой терапии”».

В Израиле Лобановский был удручён не самим фактом нарушения режима (он и в начале тренерской карьеры зачастую закрывал глаза на прегрешения, если, конечно, они не становились систематическими), а тем, в какой ситуации — команда готовилась к важнейшим для себя матчам Лиги чемпионов! — это произошло, да ещё в исполнении капитана!