Лобное место. Роман с будущим

– Ладно, вернемся в конец шестидесятых. До конца советской власти оставалась вечность, точнее – даже предположить, что она когда-нибудь лопнет, грохнется и исчезнет, не мог никто, включая Андрея Смирнова, ярого антисоветчика и моего нового соседа по болшевскому коттеджу. В шестьдесят девятом Андрею, сыну знаменитого автора романа «Брестская крепость», было двадцать восемь, мне – тридцать один, а нашему с Андреем соавтору Вадиму Трунину – тридцать четыре. Втроем мы занимали зеленый коттедж, с Андреем Вадим писал режиссерский сценарий фильма «Белорусский вокзал», а со мной обсуждал идею нашего будущего сценария «Юнга Северного флота». Но из нас троих младший был самым яростным критиком советской власти, и каждый вечер наш коттедж слышал в адрес «мудрого руководства» то, что по тем временам тянуло если не на «вышку», то как минимум на «четвертак». Я дивился его громкоголосой отваге, Вадим отмалчивался, но в принципе в наших отношениях к Софье Власьевне царило полное единодушие. А поскольку это соседство длилось не день, не неделю, а месяцами – Андрей стал снимать «Белорусский вокзал» и ездил на съемки из Дома творчества, а мы с Вадимом трудились над своими сценариями, – это соседство вылилось в настоящую дружбу, я даже был шафером у Вадима на свадьбе. И каково же было мое изумление, когда они оба вдруг стали запираться от меня в комнате у Вадима, сидели там заполночь, даже от чай-коньяка отказывались. При этом ни одна из их пишмашинок не стучала, зато за их тонкой деревянной дверью шуршали какие-то бумаги. А когда утром мы уходили в столовую на завтрак, Вадим запирал свою комнату на ключ и предупреждал уборщицу тетю Дору, чтобы она там не убирала. Обиженный их секретничаньем, я стал приставать к обоим:

– Что вы там прячете?

Сначала они отмалчивались, а потом Андрей сказал:

– Приезжал Сергей Хрущев, привез мемуары отца.

– Так дайте почитать!

– Нет, – сказал Вадим, – тебе в это лезть нельзя, ты и так тут на птичьих правах…

А когда я стал настаивать, Андрей объявил:

– Все, мемуаров больше нет, Сергей их увез.

Затаив обиду, я не раз говорил Вадиму: «Старик, я не злопамятный, но имей в виду – память у меня хорошая». И только недавно в книге «Никита Сергеевич Хрущев» Сергея Хрущева я прочел, от чего чисто по-дружески уберегли меня тогда Вадим и Андрей. К сожалению, у меня тут нет этой книги, она в моей городской квартире, поэтому пересказываю своими словами, но близко к тексту. Там сказано: в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году мемуары Хрущева стали осязаемы. То есть в руках Сергея Хрущева была рукопись объемом в тысячу машинописных страниц, охватывающая период от начала тридцатых годов до смерти Сталина и ареста Берии. Карибский кризис, Двадцатый съезд КПСС, Женевская встреча, размышления о Генеральном штабе, об отношениях с Китаем. Летом тысяча девятьсот шестьдесят девятого года Сергей Хрущев решил найти писателя, который взялся бы за литературную обработку рукописи отца. Я, пишет Сергей в своей книге, дружил с известным сценаристом Вадимом Труниным. Вадим предложил взять на себя литературную обработку, заметив, что, хотя это огромный труд и такая работа оплачивается очень дорого, он сделает ее бесплатно. И приступил к работе… А тем временем над их головами сгущались тучи. В марте шестьдесят девятого Андропов направил в Политбюро секретную записку. Там было сказано: «В последнее время Н.С. Хрущев активизировал работу по подготовке мемуаров… В них подробно излагаются сведения, составляющие партийную и государственную тайну… Необходимо принять срочные меры оперативного порядка, чтобы контролировать работу Хрущева и предупредить утечку партийных и государственных секретов за границу. В связи с этим полагаю целесообразным установить оперативный негласный контроль над Н.С. Хрущевым и его сыном Сергеем Хрущевым…» Ну, а теперь можешь представить, что началось, когда всесильный Андропов дал указание «принять срочные меры оперативного характера». Целый отдел КГБ ринулся на поиски мемуаров Хрущева, круглосуточная слежка за Сергеем и его машиной велась даже на улицах Москвы, обыски происходили у всех его друзей, включая Трунина, их таскали на допросы – это и сейчас читается как самый крутой детектив, а когда-нибудь, я убежден, на этом материале будет сделан фильм покруче «Мертвого сезона»! Но вернемся в Болшево. Теперь я понимаю, чем был занят Трунин, когда сказал мне по поводу нашего сценария «Юнги Северного флота»:

– Старик, сейчас я по горло занят «Белорусским вокзалом». Поэтому давай ты сам напиши первый вариант «Юнги», а потом – даже если студия его не примет – тебе больше работать не придется, я сам напишу второй вариант.