Лобное место. Роман с будущим

Богораз:Я тоже советская трудящаяся, но отнеслась к этому совсем по-другому. Но я не могла выразить свое отношение в газетах. И я вовсе не уверена, что все, что было написано в газетах, отражает мнение всех граждан. Скорее наоборот.

Прокурор:Имеете ли вы научную степень?

Богораз:Да, я кандидат филологических наук.

Прокурор:Когда вы защитили кандидатскую диссертацию?

Богораз:В феврале тысяча девятьсот шестьдесят пятого…

Я видел и чувствовал, что Алену вот-вот взорвет от возмущения тем, как настойчиво прокурор загоняет Ларису Богораз в ловушки, чтобы пришить подсудимым обвинение в сговоре и намеренном нарушении общественного порядка и автомобильного движения. Алена даже дышать стала так часто, словно собирались выкрикнуть что-то или вообще вскочить и сесть на скамью подсудимых рядом с обвиняемыми. Но тут, слава богу, подняла руку пожилая и знаменитая адвокат Дина Каминская, ее лицо было мне знакомо с детства по компаниям моего отца, который говорил: «Запомни, сынок — это самая смелая адвокатесса Советского Союза». Судья увидела ее поднятую руку и кивнула ей. Каминская повернулась к Богораз:

— Признаете ли вы правильной формулировку обвинительного заключения о несогласии с политикой партии и правительства по оказанию братской помощи Чехословакии?

— Нет, не признаю, — ответила Богораз. — В обвинительном заключении сказано, что я будто бы не согласна с политикой оказания братской помощи. Это неправда. Мой протест относился к конкретной акции правительства. Я вполне согласна с оказанием братской помощи, например экономической, но не согласна с вводом войск.

Каминская:Признаете ли вы правильной формулировку обвинительного заключения о том, что вы вступили в преступный сговор?

Богораз:Нет.

Каминская:Подтверждаете ли вы, что, как указано в обвинительном заключении, вы выкрикивали лозунги?

Богораз:Не подтверждаю.

Каминская:А кто-нибудь из других лиц рядом с вами выкрикивал лозунги?

Богораз:Нет, я не слышала никаких выкриков моих друзей.

Каминская:Скажите, а когда у вас отнимали плакаты, оказывал ли кто-нибудь физическое сопротивление?

Богораз:Нет, никто из нас сопротивления не оказывал.

Судья(адвокату Каминской): Задавайте вопросы подсудимой Богораз о ее действиях.

Каминская:Я учту ваше замечание. Скажите, Богораз, считаете ли вы, что тексты лозунгов содержат заведомо ложные измышления, порочащие наш общественный и государственный строй?

Богораз:Нет, я этого не считаю. В этих лозунгах нет и не было никаких измышлений.

Каминская:Когда вы для себя решили выступить с протестом, думали ли вы, что можете нарушить общественный порядок?

Богораз:Я специально думала об этом, так как я знала об ответственности за нарушение общественного порядка, и я сделала все, чтобы его не нарушить. И я его не нарушала.

Каминская:В течение какого времени продолжалось это событие на Лобном месте?

Богораз:Не более десяти минут, скорее, даже меньше.

Каминская:Проезжали ли в это время машины по площади?

Богораз:Нет, в это время не было ни одной машины, за исключением той, которую пригнали, чтобы нас увезти.

Каминская:Скажите, вы сидели на проезжей части или на тротуаре?

Богораз:На тротуаре. Вплотную к стенке Лобного места.

Каминская:Могли вы мешать проезду машин?

Богораз:Нет, не могли. Да там и машин не было.

Судья:А толпа, собравшаяся около вас, была тоже на тротуаре или на проезжей части?

Богораз:Я не считаю, что там есть проезжая часть, но собравшиеся люди были не на тротуаре. С вашего позволения я хочу спросить подсудимого Делоне — знал ли он конкретно, что именно мы будем принимать участие в демонстрации?

Делоне:Нет, не знал.

Богораз:А когда вы пришли на площадь, вы поняли, что мы собираемся протестовать?

Делоне:Да, понял, увидев и услышав вас и других.

Богораз:А двадцать первого августа вы догадывались о моих намерениях протестовать против ввода войск?

Делоне:Конкретного разговора не было, но зная вас достаточно… (Смех в зале.)

Прокурор(обращаясь к Богораз): Вы говорите, что уже двадцать первого выражали свое отношение. Как же вы могли знать, ведь в печати сообщено было двадцать второго?

Богораз:Я хорошо помню: и по радио и в печати сообщалось двадцать первого о вводе войск в Чехословакию. Я этот день хорошо помню.

Прокурор:Сообщение было опубликовано двадцать второго августа.

Богораз:Нет, двадцать первого.

Прокурор:Нет, двадцать второго.

Судья:Товарищ прокурор, суд выяснит и уточнит это обстоятельство. Объявляется перерыв!^[9]

9