Лобовая атака

Неожиданно автобус, скрипя всеми запчастями, остановился и с грохотом открыл двери. Еще спустя полминуты из него аккуратненько, с превеликой осторожностью высовывая носы из салона, выползли несколько, судя по всему, аборигенов – в каких-то синих линялых штанах с пузырями на коленках, клетчатых застиранных рубашках… Аборигены о чем-то переговаривались между собой и, выпучив глаза, смотрели на Corvette.

– Глянь, – радостно сказал Владик другану, показывая на одного из аборигенов. – Слышь, чо это у него на ногах, галоши, что ли?

Вадик глянул в ту же сторону и убедился, что Владик прав: нечищеные замызганные галоши на одном из мужиков действительно имели место быть. Друганы заржали было, но тут аборигены вздрогнули, прислушались к их смеху и медленно направились в сторону суперкара.

До Владика с Вадиком начало что-то доходить.

– Вадик! – крикнул Владик. – Шухер! Это гоп-стоп, сваливаем!

Гоп-стоп на автобусе типа ЛиАЗ – это, конечно, было сильно само по себе, но у приятелей времени на раздумья не оставалось. Они живо влезли в Chevrolet.

В заднем зеркале осталась картина маслом: раскрывшие рот гоп-стопщики, удивленно глядящие вдаль сваливающему "Корвету".

– Вот пусть теперь догонят на своем помойном ящике! – весело проорал Вадик, топя газ, и истерично заржал. – Гоп-стоп из деревни, йомана!

Его ржание поддержал Владик, но хохот очень скоро прекратился, потому что "Корвет" начал скакать по таким колдобинам, что обвес терял свою привлекательность с космической скоростью. Днищем еще не огребли, и то ладно. Вадик снизил скорость, и тут глазастый Владик заорал:

– Ой! Цивилизация!

Перед ними мелькнул обшарпанный указатель со стрелкой, указывающей направо, и надписью "Коврижкино".

Однако с цивилизацией в Коврижкине было хреново чуть более, чем полностью. Оба – и Вадик, и Владик – убедились в этом почти сразу же. Свернули по стрелке, прокатили, точнее, пропрыгали, стукаясь пластиком обвеса об ямы еще километра два, и въехали в самый центр населенного пункта. Судя по всему, районного центра, да еще такого замызганного и жалкого, что хоть плачь. Даже статую Ленина с центральной площади (возле Ленина на клумбе кое-как пробивались к свету дохленькие цветочки, что пафоса экс-вождю не добавляло) не демонтировали. Вокруг вообще было скучно, серо и уныло. Хотя в этом имелись свои плюсы – так, например, каждый из немногочисленных проходящих по городской улице граждан просто считал своим священным долгом свернуть шею и, вытаращив глаза, пристрастно осмотреть Вадиков желтый Corvette.

Единственным оживленным островком была длинная очередь на ближней к памятнику улице, состоявшая из мужиков всех мастей.

– Пошли спросим хоть, где мы, – по молодецки бодро заявил Вадик и парканулся возле побитого жизнью бордюра. Места для парковки было до фига, поэтому Вадюля не стал утруждать себя точной постановкой машины, а выполнил свою обычную фигуру высшего пилотажа "я паркуюсь, как мудак": там немножко криво, там – косо, здесь – не доезжая… Ладно, сойдет.

Оба другана вышли из машины и отправились к очереди, наблюдая, как взгляды всех томившихся там особей, как по команде, обратились к Chevrolet.

– Эй, Владик, – лениво заметил Вадюля, – чо-то жарко, аж во рту пересохло. Ты это, найди где-нибудь мороженого, что ли… Мне "Нестле" возьми.

Владик огляделся по сторонам и, заметив палатку с более чем ясной надписью "Мороженое", кивнул и сайгаком поскакал в ту сторону.

– Мужики! – по-прежнему бодро начал Вадик, подходя к середине очереди, – а…

Продолжить он не успел.

– Очередь – пятьдесят копеек, – перебил его дохлый мужичонка в кепке. – Хочешь – бери, не хочешь – не бери.

Вадик аж поперхнулся:

– Какая такая очередь?

– Ты чо, Васильич, – укоризненно меж тем сказали мужику остальные. – У тебя ж такса – двадцать копеек. А ты с него драть, как с сидоровой козы.

– А ты мне не встревай, – успел огрызнуться Васильич в ту сторону. – Сразу видно, человек из загранки приехал, – кивнул он на хлопающего глазами Вадика. – Человек щедрый, добрый. Машина иностранная, больших денег стоит… Давно оттуда? – и он со знанием дела подмигнул Вадику. – Чеки есть, может, или валюта?

Вадик, бедолага, и не знал, что ответить.

Все, на что он был способен – это растерянно шарить по лицам мужиков из очереди в поисках понимания. И не находить этого понимания ни на одной роже.

– Ну хоть жвачка, – разочарованно протянул Васильич в кепке.

– А, – облегченно вздохнул Вадюля, услышав знакомое слово. И полез в карман, доставая пачку "Дирола". – Вот, нате…

Васильич, к удивлению Вадюли, со скоростью света вырвал пачку у него из рук и потрясенно начал ее разглядывать, временами охая.

– Я таких еще не видел! – сообщил он вконец охреневшему Вадику. – Вот же проклятые капиталисты, по-русски тут все нарисовали! Ты это, давай, мил человек, вон за тем становись, за парнем в красной рубахе. Так уж и быть, отдам тебе очередь за так! Два часа скоро, в три выйдешь с наваром! – и он во весь рот улыбнулся Вадюле.

– Так за чем очередь-то?! – закричал Вадюля, все еще вертя головой.

В радиусе ближайших нескольких метров внезапно стало тихо.