Лобстер для Емели

– Хотя имя не самое распространенное в России, нет уверенности, что это останки именно родственника Кузнецова, – заметил Степан.

Калинина подняла руку.

– Можно сказать?

– Да, пожалуйста, – разрешил Степан.

– Простите меня, – очень тихо начала девушка. – Бросала эсэмэски Вилке в полном отчаянии. Знала, что она не придет. Будь я на ее месте, никогда бы не полетела спасать себя! А Тараканова примчалась.

– Давайте перестанем вспоминать это происшествие, – попросила я. – Я не мать Тереза. Отправь вы сообщение Василию или Степану, приехали бы они.

– Жутко обозлилась, когда меня за дверь выставили, – призналась Олеся. – До этого на работе только похвалу слышала.

– Мы не успели узнать вас как профессионала. Вы не подошли по своим личностным качествам, – объяснил Степан.

– Очень захотелось отомстить, – прошептала девушка, – самой разобраться во всем, потом отправить Вилке результат и написать нечто едкое, типа: «Еще стараешься понять, что случилось? Я не потратила много времени на поиск информации». На старое место работы меня вернуть не захотели, сказали: «Пока не нужна». Свободного времени навалом, а кое-какие вводные по делу были.

Олеся повернулась к Бурлакову:

– Вы отличный профессионал. Но есть места, куда никогда не войдете.

– Я в даркнете как у себя дома, даже там, где все замуровано, – процедил Василий.

– Даркнет, – усмехнулась Олеся. – В нем теперь даже пенсионеры плавают. Не спорю, там есть хорошо запертые двери, но они не так уж сложно открываемы. Я говорю об архивах, куда зайти невозможно. Существуют такие, где единицы хранения не оцифрованы и никогда не попадут в Сеть, потому что всегда есть шанс взломать любую защиту, и документы увидит тот, кому не следует.

Девушка на секунду замолчала, потом продолжила:

– Как я сумела ночью войти не онлайн, а своими ногами в тщательно охраняемую зону организации, где раньше занимала хороший пост? Друзей там нет. Но есть несколько людей, которым помогла, когда они влипли в неприятности, прикрыла их. Один из них очень нравился мне, глупой, я решила, что мужчина оценит меня по достоинству, у нас начнется роман. Нет! Он женился на другой. Вот я и напомнила парню, что долг платежом красен. Во время своего ночного дежурства он организовал мне доступ в хранилище, и ни одна камера меня не заметила. Как можно такое устроить, объяснять не надо, вы все равно не поймете. И главное не то, каким образом я очутилась у папок, за просмотр содержимого которых можно на тот свет уехать, а то, что я там очутилась. Примерно представляла, что нужно нарыть, определила цель своих поисков.

Калинина встала и начала ходить по кабинету.

– До моего увольнения обсуждалась личность Матвея Николаевича Кузнецова. Решила начать с него. В закрытом архиве по этому имени выудила интересные документы. Много лет назад кандидат наук с такими паспортными данными работал в разных хранилищах, где содержатся уникальные документы, и часть из них пропала. Камеры наблюдения там были, но они передавали информацию только внутри помещения, где сами и находились. Несмотря на громкие заявления о том, что мы бережно храним свою историю, на содержание архивов всегда выделялись мизерные средства. А зарплата сотрудников даже сейчас такая, что слезы из глаз льются. Но, несмотря на копеечный оклад, сложно обнаружить в коллективе человека, который за энную сумму вынесет бумаги. Архивисты, как правило, преданы своему делу. Предложи им миллион баксов за кражу чего-то – нарвешься на жестокий отказ и, вполне вероятно, окажешься в полиции. Но ведь в хранилищах и залах работает еще обслуживающий персонал, не только исследователи. Хотя и в среде научных работников попадаются алчные люди, не следует всех идеализировать.

Калинина снова села за стол.

– Теперь вернемся к Матвею Николаевичу Кузнецову. Напомню, в разных архивах пропали ценные документы. Но самый большой урон случился в одном крупном собрании. Из него в течение почти года выносили уникальные бумаги, за которые иностранные коллекционеры – американские, канадские, германские собиратели раритетных документов – заплатят баснословные суммы. Вор работал аккуратно, со знанием дела, и, вероятно, мог долго продолжать свое черное дело, но совершенно случайно обнаружилось, что из запасников испарились ценности.

Олеся оперлась локтями о столешницу.