Лодка над Атлантидой

Аута не ответил: он плакал. Товарищ понял его грусть и не стал тревожить вопросами.

Дни шли медленно, жить было тяжело. Особенно трудно было Ауте. Он мучительно тосковал о покинутом далеком мире.

Однажды утром Аута уже не смог встать и пойти в Вавилон.

А поздно вечером, когда звездное небо раскинулось, как бескрайняя мантия, Аута умер, устремив свой взор к звездам и сжимая в ослабевших руках землю, на которой он лежал.

Человек, видевший несколько миров и звездное пространство, довольный своей необыкновенной судьбою и опечаленный, что мир, в который он возвратился, не был похож на тот, из которого он пришел, ушел из жизни в земную пыль.

ЭПИЛОГ

Звезды начали исчезать, небо покрылось голубизной. Через широко открытое окно в полутемную комнату проникал запах сирени.

Временами слышался какой-то приглушенный продолжительный гул.

— Что это? — послышался чей-то голос.

— Сирень, — ответил другой голос.

— Нет, этот… приглушенный гул!

Второй собеседник засмеялся:

— Это лифт. Наступило утро, вот люди и идут на работу, город просыпается… Зажечь свет?

— Зажгите. Надо снова войти в ритм своего времени.

Один из собеседников протянул руку к выключателю лампы на письменном столе. Яркий круг света озарил обоих. Один из них сидел на своем рабочем стуле, другой — перед столом в кресле.

— Пойду приготовлю кофе, — сказал тот, кто сидел на стуле, и, встав, направился к двери.

Другой молчал. Зажег папиросу и долго смотрел на поднимающийся от нее дым.

Через некоторое время первый принес горячий кофе. Гость его, казалось, был чем-то недоволен.

— Как бы вы ни толковали легенды, до тех пор, пока не покажете мне хотя бы кусочек кремня, обработанного человеком, найденный, например, на Азорских островах, много ниже уровня океана, я в Атлантиду не поверю.

Хозяин выпил залпом всю чашку кофе.

— Откуда вы знаете, что я его вам не принесу?

— Когда?

Гость взглянул на хозяина, чтобы убедиться, не смеется ли тот над ним. Но он не смеялся.

— Когда мир оставит мысль о войне и найдет время спуститься в батискафе хотя бы неподалеку от островов четырех архипелагов…

— Для чего? Океанографы это уже сделали. И Азорские острова, куда вы перенесли Святую Вершину, и группа островов Мадеры, и Канарские острова с вашей Огненной Горой, острова Зеленого Мыса — все исследованы геологами.

— Я прошу батискафы для подводной археологии. Но этой ночью я не стремился доказать вам существование Атлантиды. Я уверен, она существовала!

— Платон в “Тимес” и “Критии” утверждал это. Солон ссылался на жрецов Египта.

— Это мне известно, — улыбнулся гость.

— Напрасно смеетесь! И поскольку историк — это не только архивариус, он не станет сбрасывать со счетов подобные документы. И вместе с тем я хочу напомнить вам о современных исследованиях на четырех архипелагах не только океанографов и геологов, но и этнографов, изучавших жителей Канарских островов. А знаете ли вы, что там люди говорят на трех интересных диалектах, изучение которых может дать довольно много материала?.. И что у них есть древние тексты, которые ни они, ни ученые не могут прочесть? И что у них существует обычай хоронить умерших знатных людей под маленькими пирамидами?

— Но вы допускаете внешнюю причину погружения Атлантиды. Допустим, что она существовала, что…

— Здесь мы коснулись другой области, которая и является главным источником моей гипотезы. Я основываюсь на определенной манере толкования старинных легенд, и не только в отношении Атлантиды. Я, как видите, соединил легенды и использовал их такими, какие они есть, и даже приводил тексты.

— Некоторые из них я узнал.

— Но не об этом речь. Я хочу вам напомнить, что почти всегда в основе мифов и легенд лежит правда, зарегистрированная прямо или косвенно определенным поколением. Потом эти легенды и мифы усложняются или упрощаются в памяти последующих поколений. Не забывайте, что тысячелетняя память утрачивает обычную форму. В конце концов видоизменяется и память индивидуума. Вспомните об оставшихся у вас детских впечатлениях и сравните их с тем, что помнят те люди, которые тогда были взрослыми. А легенды, которыми я занимался, берут свое начало в детстве человечества.

— Доказательства! Легенды почти всегда символы.