Лодка над Атлантидой

— Ты здесь погибнешь! — крикнул ему Хор.

— Возьмите с собой Неферт, — добавил Аута. — Она не должна умереть. А я остаюсь.

Он говорил на языке чужеземцев. Неферт смотрела на него спокойно, не подозревая, о чем он говорит.

Хор оглядел его с головы до ног, затем посмотрел на Неферт и сказал на языке атлантов:

— При других обстоятельствах я дал бы тебе право выбирать. Теперь же я сказал, что не могу тебя оставить…

— Я остаюсь, — ответил Аута без колебаний. Хор взял его за руку:

— Никто ничего не выиграет от твоей смерти. Она будет напрасной.

Поняв наконец, в чем дело, Неферт обомлела. Она не могла вымолвить ни слова.

— Но ведь из-за меня гибнет столько невинных людей. По крайней мере, у меня остается право умереть вместе с ними.

Услышав это, Неферт заплакала. Хор взял руку Ауты в свои:

— Подумай хорошенько, Аута! Если ты умрешь, ты не поможешь им. Отсюда спастись нельзя: у тебя нет судна и, может быть, уже поздно. Если же ты полетишь с нами, то возвратишься на Землю не долее чем через год. Мы еще не улетаем к себе домой. Мы будем вращаться почти год вокруг Земли, как ваша Луна, пока на Земле не станет спокойно. У тебя будет возможность познать то, что не знает ни один земной житель. И когда ты вернешься, то сможешь на самом деле быть полезным для ваших людей. Но это может быть только в том случае, если ты останешься живым. Смерть никогда и никому не нужна.

Неферт крепко обняла Ауту. Он смотрел на нее и не знал, как ему поступить. Потом медленно направился к лодке.

— А все-таки иногда в смерти есть смысл. Вам этого никогда не понять, — тихо проговорил он.

Когда все сели на места и начали застегивать ремни, Аута спросил свою любимую:

— Неферт, ты даже не сказала мне, страшно ли тебе лететь на небо.

Неферт посмотрела на него большими глазами и снова заплакала. Чужеземная женщина посоветовалась с Хором и усыпила Неферт, чтобы она не почувствовала подъема. Она должна была очнуться наверху, когда корабль станет вращаться вокруг Земли, превратившись в ее временного спутника.

Во время приготовления к полету рулевой, устраиваясь, как все, на своем кресле, сказал Ауте:

— Если бы мы верили в божество, нам было бы у кого просить прощения. Но ведь нас самих земные жители принимают за богов; вот и выходит, нам не к кому обращаться с этой мольбой. Но когда вернемся на Землю, я разыщу себе богиню вроде твоей, и, может быть, она меня простит… Готово! Трогаемся!

У всех на глазах были укреплены шары. Хор повернул ручку, и кресла перевернулись так, что все путешественники теперь находились в них вниз головой.

Волшебный корабль задрожал. Внизу послышался глухой рев, затем корабль ринулся в глубины неба, унося с собой двух детей Земли.

Немного позже на Святой Вершине, чуть выше плато, с которого они взлетели, появилась тонкая струйка дыма, которая постепенно утолщалась. Затем послышался глухой грохот, и к небу взлетел столб горящего пепла; через несколько мгновений рухнула вершина горы.

Гора Орлов лишилась Святой Вершины. Книги, стены и плиты дворца Великого Жреца превратились в искрящуюся пыль. Стало темно.

* * *

Немного раньше этих двух событий одиннадцать длинных галер Великого Жреца вышли в море. Старец молча сидел на палубе и не шелохнувшись смотрел вдаль, туда, где секунду назад во всем своем несравненном великолепии сверкал его дворец.

Поднялся ветер и сильно подул с востока. Великий Жрец сидел на палубе, как изваяние, и смотрел назад. Гребцам была дана команда грести изо всех сил, несмотря на надувшиеся паруса и дикой силы ветер, гнавший суда.

Время от времени Великий Жрец с опаской смотрел на свои огромные галеры, на которых было все: продовольствие, необходимое для продолжительной дороги, редкие камни, украшения, а также любимые и секретные папирусы.

Его корабль плыл впереди. Никто не осмеливался нарушить молчание старца. Единственный раз кормчий спросил, куда плыть, и Великий Жрец коротко ему ответил:

— В Та Кемет.

Вдали на оставленном берегу, теперь смешавшемся с горизонтом, временами виднелись фонтаны огня, а затем все слилось в красноватую полоску. Волны свирепо набрасывались на суда и кидали их, словно щепки.

Солнце теперь заходило в зените, так как запад был погружен в абсолютную темноту.

Слуга, подойдя к Великому Жрецу с фруктами и вином, напомнил ему, что прошли уже ночь и день и что мудрый и прославленный господин должен поесть. Старец поел.

Великий Жрец приказал опустить паруса, чтобы плыть помедленнее. Никто не осмелился спросить почему. Так прошли еще одна ночь и день и еще одна ночь. Когда позвали кормчего и спросили, где они находятся, то тот пал перед Великим Жрецом на колени и ответил:

— Прославленный, мудрый господин, заставь слугу пробить копьем недостойное сердце твоего плохого раба, который не может ответить на твои вопросы: я не знаю, где мы находимся. Через день и ночь мы должны были бы пройти Столбы Мелкарта, но мы прошли по открытому морю, а звезды мне все-таки говорят, что Столбы бога племени хананеев остались сзади.

Ничто не дрогнуло на лице старца, хотя известие рулевого его взволновало.