Лодка за краем мира

Но крейсер не спал. Десятки пар глаз, впившись в каучуковые визоры дальномеров, всматривались в поверхность океана на многие мили вокруг. Гигантские, похожие на огромные сосны, антены, чутко вслушивались в любой треск эфира, ища сигнал опасности или ожидая нового приказа адмиралтейства. Где-то там, в глубинах теплых кают, вглядываясь в зеленые кружки ламповых трубок сонаров, сидели акустики, ловя шумы океана. Оттуда, из неизмеримых глубин могла угрожать серой тенью субмарина, несущая смерть на головках своих торпед.

Словно в невидимый мозг корабля, стекалась собираемая информация в командную рубку, где дежурили несколько старших офицеров крейсера. Лаконичные доклады, краткие ответы. Щелчки автоматов и ровный зеленый свет панелей, обычная ночная вахта.

– Визуальное наблюдение засекло цель, два объекта, курс ост-зюд-ост, скорость тринадцать узлов, дистанция двадцать кабельтовых. По справочнику кораблей Ленгктона – сухогруз и скоростная яхта, идут в направлении Никчемных островов, – доложил один из дежурных.

– Передать на корабли радио- и световой сигналы, запросить принадлежность, порт приписки, содержание груза, – ответил один из дежурных офицеров.

– Слушаюсь.

Где-то там, на палубе полусонный вахтенный матрос уже отбивал сигнал светового телеграфа. Зазвенели зуммеры звонков, затрещали перья самописцев, защелкали реле, проверяя параметры цепей. Крейсер оживал, приходя в движение металлическими сочленениями своих внутренностей, электрическими проводами своей нервной системы.

– Господин лейтенант, цель ускорила ход, текущая скорость девятнадцать узлов. На запросы не отвечает.

– Согласно тринадцатой статье морского устава, я как старший вахтенный смены, приказываю крейсеру Единорог остановить нарушителя и произвести досмотр, в случае неповиновения применить силу. Прошу вахтенных немедленно известить капитана Лафока о возникшем инциденте, – приказал один из старших офицеров.

* * *

– Капитан Рекон, просыпайтесь, – кто-то сильно тряс пиратского главаря за плечо, – Нам всем крышка! Наперерез идет имперский крейсер, мы не знаем что делать, команда в панике!…

– …нас всех вздернут на виселице! – голос будившего перешел на всхлипы, – Может быть, нам выкинуть белый флаг или спустить шлюпки, как предлагает Лысый Джон? Может, мы сойдем за рыбаков…а?

Капитан повернулся на спину, над головой нависла небритая морда с сине-зеленым синяком под глазом, в нос пахнуло запахом дешевого эля и самогона. Лицо выражало крайнюю степень испуга, предано и с надеждой глядя ему в глаза. "Как же тебя звать морда?…" – пронеслась мысль в голове, – "…ты же из диких лесов за Белыми скалами… Ладно, сейчас это не важно, через час ты будешь плавать кверху брюхом в океане, и до твоего имени уже никому не будет дела."

Рекон молча поднялся на ноги, сорвал защитный брезентовый плащ висевший на спинке кресла, оттолкнул моряка и вышел в проход коридора.

Синеватые рассветные лучи ударили ему в глаза. Заслонившись рукой, он оглядел палубу. Спиной к нему стояли трое матросов, бестолково перебиравших какие-то рыбацкие робы, сваленные в кучу. Один из них стащил свои кожаные штаны и пытался влезть в брезентовые шаровары, которые были ему явно малы. На корме вокруг шлюпки суетились еще несколько человек, перекидывая в нее какие-то узлы. Кто-то торопливо, с натужным кряхтением бросал за борт пулеметные ленты, и они исчезали в пучине без всплеска, сверкнув на прощанье масляным блеском.

Но большинство команды тупо глядело на видневшийся в туманной дымке крейсер, становившийся с каждой минутой все больше и отчетливей.

Рекон остановился возле одного из моряков с красной запотевшей физиономией, тащившего волоком по палубе металлический ящик с патронами.

– Стоять, гаденыш, куда ты тащишь наш боезапас! – закричал, надрывая голос Рекон. Моряк распрямил спину, сплюнул себе под ноги и, щурясь, ответил:

– А чо! Быстрей скинемся, быстрей сойдем за мирных рыбачков. Глядишь, отбрехаемся от имперцов-то. Вон дура-то какая железная плывет, как вмажет по нам, одна сопля останется!

– Да я тебе сейчас покажу таких рыбачков в соплях, подними твою мать на рога морская черепаха!

Рекон свирепел, наступая на моряка. Тот, пятясь, отступал в сторону борта, хватаясь за канаты. Шум на палубе совсем стих, все взгляды обратились к ним в ожидании развязки.

– Отправляйся к своим рыбам, раз ты их так любишь! – тонкое лезвие длинного кинжала проткнуло насквозь грудь краснолицего.

Лицо моряка выразило удивление и страх, его руки схватили грудь, на губах застыли не произнесенные слова. Рекон с отвращение оттолкнул заваливающееся на него тело. Покачнувшись, оно сползло на ограждение борта и рухнуло вниз. Глухой плеск забортных брызг разорвал тишину над палубой. Рекон повернулся к морякам, в его глазах горел волчий блеск вожака стаи. Одним прыжком он взлетел на капитанский мостик.

– Моряки, братья! – воскликнул он. – Я много лет водил вас по морям. Мы делили удачи и беды поражений, соль морей и золото общей добычи. Я любил вас как моих детей, и вы платили мне сторицей!