Лодочница

А развести костерок, очень бы не помешало — и согреться, и, возможно, привлечь чье-то внимание. Привлекать внимание стрельбой было бесполезно — время от времени то тут, то там погромыхивало. В теории можно было, набрав сухого тростника, поджечь его выстрелом, но Дмитрий очень сомневался, что эксперимент удастся, и не собирался жертвовать даже одним из двух патронов.

Вот попал, так попал! За такие шуточки… Но в словах Ольги не было и тени шутки. И если предположить самое худшее, то она вообще может за ним не приехать. Рассказать начальнику базы свою версию исчезновения рыбака-пьяницы и все дела. Тот, конечно, должен будет доложить в милицию, а те — отреагировать, возможно, даже отправят кого-нибудь на поиски «утопленника»… В то место, которое укажет Ольга!

— Помогите! — заорал Дмитрий в небо. — Люди! ПО-МО-ГИ-ТЕ!

Бесполезно. Кричать, конечно, время от времени стоит. Вдруг повезет, и какой-нибудь рыбак или охотник откликнется…

Ну а если проклятая лодочница сдержит обещание и вернется за ним утром? В этом случае необходимо выполнить ее условие, то есть, застрелить цаплю. И подвесить две дохлятины на…

Дмитрий отыскал взглядом убитую птицу и даже подпрыгнул на месте. Упав в воду совсем рядом с берегом, теперь она отдалилась метров на пять от него.

Скинув сапоги и носки, на бегу стащив футболку, он прыгнул в холоднющую воду и поплыл к продолжавшей удаляться от берега цапле. На какой-то миг ему показалось, что птицу не просто несет течением, а кто-то тащит, — слишком уж быстро она плыла. Дмитрий поднажал, схватил цаплю за ногу и с не меньшей скоростью поплыл берегу.

Трусы пришлось выжимать по-новому и еще — сделать парочку глотков коньяка, закусив «Коровкой», что собирался осуществить ближе к вечеру. Дмитрий по привычке оглянулся — куда бы бросить фантик от конфетки, и только сейчас посмотрел на лежавший рядом с ружьем «трофей». Цапля была не просто мертвой, у нее отсутствовала голова и часть шеи, а из оставшейся части на песок вытекла крохотная лужица крови.

Дмитрий застыл с открытым ртом. Он часто охотился и однажды умудрился с близкого расстояния отстрелить голову кряковому селезню. Но от Ольги до летящей птицы было метров двадцать пять. Разве что в патроне у нее вместо дроби была пуля. В таком случае, какая ж меткость нужна!

Он присел над птицей и, поискав, нашел несколько оставленных дробью ранок. Получалось, что кто-то отгрыз голову уже после того, как цапля была убита, пока он выжимался-грелся. Но кому понадобилась голова цапли?!

Дмитрий вскинул голову на послышавшийся неподалеку громкий всплеск и увидел расходящиеся по воде круги. Так могло плескаться только что-то очень крупное. Он инстинктивно потянулся к ружью, но вместо холодного ствола наткнулся на мокрое птичье тело и брезгливо отдернул руку. И тут же в голову пришла мысль, что если задержится на этом островке надолго, то с голодухи, возможно, придется сожрать и эту дохлятину. Быр-р-р…

Схватив одностволку, Дмитрий решил, все-таки обследовать остров — мало ли, какая проходка обнаружится. Не обнаружилась. Со всех сторон почти у самого берега был заметный свал в глубину. И пусть даже там было всего по грудь, но и в летнюю жару Дмитрий не заставил бы себя путешествовать пешком по этим дебрям, а уж сейчас — тем более…

Несмотря на то, что он постоянно двигался, в одних трусах и футболке было прохладно, и Дмитрий напялил на себя остальную одежду, пусть она и оставалась влажной. От нечего делать решил нарезать тростника, да побольше, чтобы если уж придется ночевать на острове, то не на песке, а на подстилке.

Подстилка получилась довольно толстой и, когда начало смеркаться, притомившийся островитянин устроился на ней в полулежащем состоянии с ружьем в руках и запасным патроном в верхнем кармане жилетки. Допил коньяк, закусив конфетой. Последней из двух…

* * *

Самохвалов никогда не представлял себе, что русалка может состариться. Какую бы ни читал он книгу, снабженную иллюстрациями, какой бы фильм или рекламный ролик не смотрел, везде и всегда русалки выглядели соблазнительными молодыми красавицами с утонченными чертами лица, длиннющими шелковистыми волосами…

У этой густые шелковистые волосы тоже доставали до пояса, но вот лицо было как у самой настоящей карги: сморщенный лоб, крючковатый нос, впалые щеки, тонкие губы, косматые брови, из-под которых на него глядели круглые, как у птицы глаза. На взгляд этих глаз Дмитрий наткнулся, как только проснулся. А проснулся из-за того, что что-то щекотало его шею. Щекотала его травинка, которую сидящая напротив старуха держала дряблыми, какими-то покоцаными пальцами с кривыми когтями. И грудь у нее была дряблая, и живот — отвисший. А вот ног у этого кошмара не было, вместо них — свернутый кольцом, раздвоенный на конце хвост, с морщинистой кожей, отчетливо видной в свете полной серебряной луны.

Дмитрия передернуло, на что карга широко улыбнулась, показав два ровных ряда зубов. Почему-то именно эти белоснежные зубы убедили Дмитрия, что он действительно проснулся.