Лоенгрин, рыцарь Лебедя

Тельрамунд подошел к ней и подал руку. Она легко соскочила на землю, даже не опираясь на его колено, повернулась к собравшимся и приветливо улыбнулась, и все увидели, что она рослая, с идеально прямой спиной и высокой полной грудью, хотя стан ее можно обхватить ладонями, и пальцы сомкнутся, ослепительно-красивая, как бывает прекрасна молодая и опасная львица, ее высокая прическа иссиня-черных волос перевита лентами такого же багрового цвета, как и платье, и если их распустить, волосы рухнут тяжелыми волнами и укроют ее тело до пояса.

Тельрамунд подвел жгучую красавицу к королевской ложе.

- Ваше Величество, - произнес он церемонно. - Я имею великую честь представить вам свою супругу, дочь фризского герцога, благородную Ортруду.

Женщина присела перед королем, склонив голову, он невольно задержал взгляд на ее пышной и нежной груди, все еще чистой и девственной с виду, хотя она уже дала Тельрамунду двух сыновей.

- Приветствую вас, леди Ортруда, - сказал он приветливо. - У нас здесь места достаточно, поднимайтесь к нам!..

Маргант, сразу сбросив два-три десятка лет, добавил помолодевшим голосом:

- А если места не отыщется, кого-нибудь сгоним!

Ортруда подняла голову, улыбнулась, губы полные и сочные, ярко-красные, словно только что растерзала и съела кролика, глаза крупные и чуть навыкате, их еще называют бесстыжими, в очертаниях лица чувствуется сила и дерзость, и хотя всеобщим расположением пользуются девы кроткие и целомудренные, с золотыми волосами и ясным взором, Генрих ощутил, что не может оторвать взгляда от ее темных, как лесные болота, загадочных глаз.

Он поднялся, подал ей руку и сам проводил на галерею, где и усадил за два места от себя. Был соблазн посадить рядом, но это может вызвать недоумение у приближенных, а короли никогда не должны терять голову и никогда не делают то, что хочется, а только то, что надо.

От Ортруды струится некий аромат, тонкий и неуловимый, что будит чувственность и разгоняет кровь, вон даже граф Маргант выпрямляет спину и раздвигает плечи, старый боевой конь...

Генрих кивком подозвал герольда и сказал, преодолевая себя:

- Пригласи леди Эльзу.

Герольд ответил счастливо:

- Ваше Величество!

И умчался, только ветерок погнался следом. Хоть на него не подействовали чары этой прекрасной ведьмы, подумал Генрих с неловкостью.

Эльза все еще стоит со своими девицами, те прибыли в той же повозке, но смиренно вышли позже, видно было, как герольд подбежал, коротко поклонился и что-то бурно рассказывает ей, слишком часто размахивая руками, молодой еще, не научился величавым и сдержанно-многозначительным жестам.

Король видел, как Эльза вздрогнула, ее взгляд метнулся в ту сторону галереи, где царственно сидит, расточая улыбки, жена Тельрамунда, уверенная и властная, словно королева.

Могла бы стать и королевой, мелькнуло у Генриха. Красивая, властная, очень неглупая, это видно, амбициозная, тоже понятно с первого взгляда, такая поддерживает мужа во всех начинаниях и толкает вверх по лестнице титулов, стараясь обеспечить подрастающим детям получше положение в обществе, дать больше земель и владений...

Эльза пошла вслед за герольдом, Генрих видел, что для этого ей пришлось пересилить себя, но держится с достоинством, хотя и смертельно побледнела, идет с трагически расширенными глазами.

Солнце пробилось сквозь тучи и заиграло в ее волосах, сразу наполнив их радостным золотым светом.

Генрих поднялся, сошел вниз и, взяв ее за руку, повел наверх, стараясь не встречаться взглядом с Ортрудой.

Граф Маргант, словно чувствуя вину, вскочил и как бы помог усадить Эльзу. Место ей выбрали справа от короля на строго таком же расстоянии, как и разместили Ортруду.

Граф Хардвулф, изнывая от неловкости и постоянно кланяясь, проговорил сдавленным голосом:

- Леди... Если вам что понадобится... только скажите!

- Спасибо, - произнесла Эльза чистым, как горный ручеек, голосом, - вы очень добры...

Они вернулись на свои места, король опустился на тронное кресло и повертел головой.

- А где граф Ричберт?

- Там, - ответил граф Хардвулф хмуро, - теперь мне будет всю жизнь стыдно.

Генрих проследил за его взглядом. Граф Ричберт, уже облачившись в полные доспехи, только шлем в руках оруженосца, стоит в группе рыцарей, из которых трое тоже в доспехах, с мечами и в явной готовности к бою.

- Не надо стыдиться, - сказал Генрих, - Тельрамунд победит. А твой друг может лишиться головы.

- Дело не в самой победе, - ответил Хардвулф нечастным голосом, - а в том, что он выступил на защиту, а я нет...

- Ты умнее, - сказал Генрих. - Ты понимаешь, что твой поступок ничего бы не изменил.

- И Ричберт понимает!

- Понимает, - согласился Генрих. - Но не может с этим смириться. И потому ему не стать... скажем, канцлером. Слишком благородные люди не могут править!

Хардвулф пробормотал:

- Ваше Величество, вы меня этими словами прямо в дерьмо втоптали. С головой.

Подошел граф Маргант, тяжело вздохнул.

- Взгляните на Ричберта... Надеюсь, Тельрамунд понимает, как именно ему нужно победить.

Хардвулф сказал с тоской:

- Хоть вы меня в дерьмо не затаптывайте!