Логгер "Катти Снарк"

– Сядьте, курсант. Как ни странно, в вашей идее насчет холодильника есть здравое ядро. Допустим, в обшивку врезается каменный метеорит весом один-два килограмма на скорости два-четыре километра в секунду. Обшивка выдерживает этот удар. Она состоит из нескольких слоев упругого и одновременно вязкого металла. Но все крючки, скобы, все кронштейны, приваренные ко внутренней стороне обшивки, от удара срываются и превращаются в картечь. Крушат и рубят все вокруг. Если в момент метеорной атаки вы будете в отсеке, примыкающем к наружной обшивке…

– … медкомиссии. Подходит моя очередь, и этот индюк спрашивает: «А что это, молодой человек, висит у вас на шее?» Я честно отвечаю: «Кроличья лапка на счастье». Тут он мне начинает мораль читать. Приметы то, приметы се… Мракобесие, одним словом. «Есть, отставить суеверия!»

– говорю я ему, снимаю с шеи кроличью лапку, и кидаю неглядя через плечо.

– Жарко как…

– Ты меня слушаешь, или нет? Я с семи лет баскетболом занимался Лапка падает прямиком на кучу моей одежды. Когда одеваюсь, незаметно кладу ее в карман – и вот она снова со мной.

Смайлик убирает сокровище и оглядывается на девушек. Лаура гнет из проволоки раму, Кику кончает натягивать на нее простыню.

Зонт от солнца, – размышляет Борис. – А простыня-то моя…

– Бори, как думаешь, кролика эта лапка сильно осчастливила? – хихикает Лаура.

– Он без нее жить не мог… Хорошо, что нас в тайгу не отправили.

– Не надо так шутить. Я могу поверить.

– Комары, Смайлик. Тысячи и десятки тысяч комаров. Они чуют пот и кровь. Они набрасываются и высасывают всю до капли. А еще есть слепни и оводы. Огромные, желтые, полосатые как тигры. Рубашку прокусывают.

– О чем беседуете?

– Кику, Бори расписывает мне ужасных таежных комаров.

– Комары – что… Гнус вдвое страшнее.

– Кто такой этот гнус?

– Малюсенькие мухи. Очень маленькие и о-очень больно кусачие. Прокусывают кожу до крови, причем без всякого наркоза.

– Вы что, сговорились? Я думал, здесь самое паршивое место во вселенной, а вы говорите – тайга?

Борис с Кику переглядываются и смеются.

– Не все так плохо, парень. Зимой в тайге комаров нет… но очень много снега!

– Снег… Снег – это замечательно!!!

Идет третий день зачета на выживание. На этот раз – в пустыне. Всем экипажем. Девушки и Смайлик соорудили себе одежду из белых простыней, подпоясанных веревками. Борис вспомнил, что народы средней Азии круглый год носят ватные халаты и завернулся в колючие одеяла. Жутко чешется все тело.

Вчера вечером они нашли разбившийся транспортный самолет. Ночью грелись у костра из резины. Резину пожарным топориком срубали с колес шасси. Она сильно дымила и плохо горела, но кроме нее на самолете не осталось ничего ценного. Видимо, в этом самолете коротало ночи не одно поколение курсантов.

Борис осматривает четыре полиэтиленовых пакета с водой и заклеивает на одном подозрительное место скотчем. Воды оставалось литров шесть.

– Нужно ночью идти. По холодку, – предлагает Смайлик.

– Не успеем. Выйдем вечером, часов в пять-шесть, тогда к утру как раз будем на месте.

– Мы тент сделали. Можно хоть сейчас выходить, – вклинивается в их разговор Лаура. – Бори, ты обещал вычислить, где мы.

Борис грустно смотрит на небо.

– В северном полушарии. Австралия отпадает. Африка и Аравийский полуостров отпадают. Они южнее. Остаются Гоби, Такла-Макан, Каракумы… Да мало ли сейчас пустынь развелось. – Он опять косится на небо. – Когда я маленьким был, небо даже в городах голубым было. А сейчас над пустыней серое. Всю планету загадили…

– Кто будет думать об экологии, когда Потоп идет? – вступается за человечество Смэк.

– Да знаю я. Но когда Титаник тонул, там оркестр до последнего бравурные марши играл. Достойно надо умирать.

– Слушай, ишачий хвост! Чья бы корова мычала! – взвивается Лаура. Борис поднимает обе руки.

– Сдаюсь. Смайлик, как тебя к нам занесло? У вас же свой филиал есть.

– Я письменный экзамен по физике завалил. Из двадцати задач девятнадцать правильно решил, в одной наврал. Понял, когда из зала вышел. Знаешь, такое выражение – лестничная мудрость. Это когда уже уходишь и на лестнице понимаешь, что не так сказал. Вот иду я в кампус и думаю. Три экзамена – отлично, четвертый – хорошо. Даже если пятый на отлично сдам, при конкурсе десять человек на место ничего мне не светит.

– Хорошо вам. Кампус… А у нас – казармы.

– Это для абитуриентов и первого курса. Начиная со второго – то же, что и здесь. Так вот, в кампусе выясняю, кто пятый экзамен принимать будет, где отдыхать любит, и вечером иду в тот бар. Бар этот для инструкторов, курсантам туда нельзя. Но я-то абитуриент! Сижу у стойки, сосу колу, завожу разговоры. Появляется тот, кто мне нужен. Я обзываю его любимое светлое пиво мочой молодого поросенка.

– Почему?