Логическая история цивилизации на Земле Дополнительные доказательства моей теории (часть вторая)

Обнаружить–то он обнаружил типы, только вывода из этого не сделал, так как не знал моей теории. Такая вот цитата (стр. 246): «Развалины Ниневии лежат в глубине страны, в более чем 800 километрах от устья Тигра, примерно в 600 километрах от финикийского порта Библ на Средиземном море. <…> Ниневийская стела, хранимая ныне в Британском музее, свидетельствует, что месопотамские моряки знали камышовые лодки двух видов. Семь из высеченных на стеле лодок связаны на египетский лад, корма и нос загнуты вверх. <…> Ниневийская стела о многом нам говорила. В частности, мы отметили разницу между тремя ладьями в открытом море и тремя лодками в прибрежных камышах. У первых и нос и корма загнуты вверх, как у древних ладей Египта и Перу, у вторых корма обрезана, это не давало защиты от морской волны, зато было очень удобно, вытащив лодку на берег, поставить ее вертикально для сушки, как это было заведено и в Старом и в Новом Свете. В Месопотамии до сих пор вяжут маленькие камышовые лодки, в Египте же папирусная лодка исчезла вместе с папирусом, и, если бы не древние фрески, вряд ли кто–нибудь знал бы, что у египтян тоже были такие лодки. А вот в Перу до наших дней сохранились оба вида лодок, изображенных на ниневийской стеле. Испанцы встречали их по всему побережью империи инков, кое–где их можно увидеть и сейчас, и, сравнивая с изображениями на тканях, сосудах и рельефах древнейшей доинкской поры, убеждаешься, что оба типа ничуть не изменились с тех времен…» (конец цитаты).

Из этой цитаты мы имеем следующее.

Указанные 800 и 600 километров дают нам самое сердце аравийской пустыни, где моря столько же, сколько и вдоль Нила. Прибавим сюда, что даже деревянные корабли намного более позднего времени как бы имитировали «египетские» (финикийские) очень высокие, загнутые нос и корму. И прибавим, что в натуре–то нашли не папирусные лодки в Египте, а деревянные. Поэтому не доказано, что ниневинские лодки – папирусные, они вполне могут быть разборными деревянными. Но это, в общем, и неважно. Важны другие обстоятельства.

Ниневинская стела еще раз доказала, что торговое племя всюду являлось со своими лодками, так как никому другому не взбрело бы в голову в пустыне рисовать и складировать корабли. Притом это правило с появлением ниневинской стелы в дополнение к фараоновским фрескам и южноамериканским «двухпалубным» кораблям в пустыне становится каноническим. Так что теперь–то уж фараоновским не только фрескам, но и «живым» кораблям удивляться не приходится. То есть, торговое племя, сжившись со своими кораблями как со старым, обтрепанным халатом Обломов, не хотят их менять ни в жизни, ни в художественном воображении. И даже в пустыне.

Теперь зададимся вопросом: почему у нынешних кораблей в отличие от «ископаемых» низкая корма? И даже у парусников. То есть, чем выше их скорость, тем ниже корма. Хейердал заметил, что «у вторых корма обрезана, это не давало защиты от морской волны» и на этом свои выводы закончил. Но из описания его страданий в бурю можно сделать более подробный вывод, открывающий для исследователя новые перспективы. Хейердал не плыл, а дрейфовал, притом выкидывал в бурю плавучий якорь для того, чтобы лодка становилась поперек волны, а не боком к ней, ибо боком к волне, и ребенок знает, – гибель. Из–за этого якоря скорость лодки всегда была меньше скорости набегавшей с кормы волны. Именно поэтому, чем выше собственная скорость судна, тем – ниже корма, что отлично видно по современным скоростным судам, точно так же «обрезанным» как и папирусные лодки второго типа, без высокой кормы, равной высоте форштевня.