Логика прыжка через смерть

– Не, нету, а раньше полно было. Раньше, когда я дитем был. Теперь остались только комары. Комарам еды не надо, они людями кормятся. В том году четверых насмерть закусали, злющие. А раньше и гадюки были. Гадюки все больше по низинкам прятались, они холодок любили.

– А ты сам видел гадюку?

– А то как же? У меня папка, так он бывало, мне гадюченков ловил и кидал в банку. Чтоб я с ними игрался.

– Правильно, – сказала Ната, – ребенок должен все знать и все уметь. Грех воспитывать одними словами.

94

Друзья, которые встретились на дороге, были эхом одного из самых забытых приключений Наты. Два злых брата того самого велосипедиста, который подобрал Нату у дороги. Те самые, которые получили по четыре года за попытку покушения на Нату и поклялись обидчицу найти. Они не случайно оказались здесь. Если человек не забыл обиду за четыре года, бесполезно от него прятаться, все равно найдет.

Не сегодня, так через год. Не здесь, так на другом конце Осии. Любишь кататься – люби и саночки возить.

Ната шла навстречу старым друзьям. Если хочешь избежать опасности, то не бегай от нее, а иди навстречу. Пусть будет поединок и пускай кто-нибудь победит. Почему бы и не я? – думала Ната и на сердце у нее не было грусти.

Ната понимала и принимала логику прыжка через смерть. До сих пор ей всегда удавалось дурачить мужчин – почему бы и не сейчас? Я умнее, они сильнее, неизвестно кто из нас злее – значит силы примерно равны.

– Эй! здравствуйте мальчики! – закричала она и заспешила.

Мальчики стояли в нерешительности.

Во всяком случае змей здесь нет, – думала Ната, – если и пропаду, то не от укуса змеи. Вот так-то, голосочек ты мой!

Солнце ползло вверх по зеленому куполу, становилось жарко. Вот уже доползло, расплылось мутным жарким пятном и тени на земле исчезли. Еще три-четыре часа было так же жарко, и вот жар стал стихать. На горизонтах сгущался вечер. Небо из бесцветного стало темно-зеленым, потом почти черным и, перебрав всю вообразимую гамму красок, превращалось в лиловое, над закатившимся солнцем. Повешеная на черенок лопаты рубашка спащего Бигудяява ловила движение воздуха и взрагивала. Сквозь черные деревья у края поля зажегся желтый квадрат окна. Ната не вернулась.

Серая муть поднялась над горизонтом и стало совсем темно, хотя еще не успела проклюнуться первая алая звездочка. А может и проклюнулась, но поди найди ее в такой пустыне. Невысокая черная девочка шла по дороге. Косынка на голове, полосатое платьице на худых плечах. Лицо совсем маленьке и сморщеное, как шарик, из которого вышел воздух. Вот она остановилась и потянула носом – вечерний ветерок принес вкусный запах. Показалось. Не ела четыре дня.

Она увидела женщину, лежащую поперек дороги. Остановилась, испугавшись.

Постояв, пошла вперед. Включила фонарик и осветила лицо. Присела на корточки.

Улыбнулась, оскалив зубы.

Ната пошевелилась и застонала. Открыла глаза. Здорово били. Но может, и отойду. Много меня били, но так в первый раз. Если отойду, они оставят меня в покое. Так думала Ната, не узнавая склонившегося над нею лица. Тогда девочка осветили свое лицо фонариком.

– Змея! – прошептала Ната и все поняла.

Та самая, по кличке Змея, которая сбежала из приюта. Совсем дикая и больная, слишком дикая даже для приюта Блаженной Варвары. Да и какой она может быть, если живет у нас почитай, с самого рождения? Попили мы ее кровушки, попили. Вот и ее черед пришел.

Змея пошарила в карманах Наты и нашла две таблетки глюкозы. Разжевала вместе с целофаном. Ткнула Нату кулачком. Ага, не шевелишься. Потом наклонилась и впилась острыми зубками в ненавистную шею. Тепло и вкусно.

95

Над Хворостью плыла ночь, вогнутая как чаша. На лугах за рекой собираплся туман и кустики на том берегу были похожи на мелкие стожки сена. Туман кончался примерно на высоте пояса, переходя в зеркальную ясность воздуха – черного, как отшлифованный эбонит. В черном зеркале виднелись страшные дали – те, которые даже днем не видны. Коре посмотрел вверх, чтобы увидеть птицу, которая каждую погожую ночь придетает на околицу Ыковки, к сентиментальной черешне, прилетает примерно от звездного скопления Плеяд и примерно туда же возвращается.

– Ну так что, – сказал Ярослав, – до свиданья? Вы еще приедете к нам?

– Нет, никогда.

– А почему так?

– Мир большой. Когда уходишь, то не получается вернуться. Никогда не получается.

– Вы бы хотели?

– Да, почему-то. Здесь у вас особенное колдовство, живое. А сколько бы ни колдовали мы, у нас мертвое. Вот и птица эта, она может появиться только здесь.

– Вы верите в птицу? – удивился Ярослав. – Она же только в передаче бывает.

В сказке дедушки Потапа.

– Я ее видел. И ты увидишь, если повезет. Береги мать.

– Да что ее беречь. Ничего с ней не станется.

– Береги. Она у тебя слабая.

– Ладно. Может вам куда письмо написать?

– Нет.

– Тогда удачи вам на завтра. Я целый день буду держать за вас два пальчика вот так, скрещенными.

96