Логика смысла (Первая половина)

му, слово-бумажник основано на строгом дизъюнктивном синтезе. Минуя особые случаи, мы открываем общий закон слова-бумажника, согласно которому мы всякий раз извлекаем из такого слова скрытую дизъюнкцию. Так, для слова "злопасный" (злой + опасный), "если вы склонны хоть чуть-чуть к "злой", то вы скажете "злой-опасный", если же хоть на волосок вы склоняетесь к "опасный", вы скажете "опасный-злой". Но если вы обладаете редчайшим даром — совершенно сбалансированным разумом, — то вы скажете "злопасный"". Итак, необходимая дизъюнкция — не между злым и опасным, ибо каждый их них может быть тем и другим сразу. Скорее, дизъюнкция присутствует между злой-и-опасный, с одной стороны, и опасный-и-злой, с другой. В этом смысле, функция слова-бумажника всегда состоит в ветвлении той серии, в которую оно вставлено. Вот почему оно никогда не существует в одиночестве. Оно намекает на другие слова-бумажники, предшествующие ему или следующие за ним и указывающие, что любая серия в принципе раздвоена и способна к дальнейшему раздвоению. Как хорошо сказал М.Ботюр: "Каждое из этих слов может действовать как переключатель. Мы можем двигаться от одного слова к другому множеством путей. А отсюда — идея книги, повествующей не просто одну историю, а целый океан историй"³. Итак, теперь мы можем ответить на поставленный в начале вопрос: лишь тогда, когда эзотерическое слово задействовано не только ради коннотирования или координирования двух разнородных серий, а ради введения в них дизъюнкции, тогда слово-бумажник необходимо и оправданно. Именно в этом случае эзотерическое слово само "именуется", обозначается словом-бумажником. И вообще, эзотерическое слово сразу отсылает к пустому месту и к пассажиру без места. Итак, в произведениях Кэррола нужно различать три типа эзотерических слов: сокращающие слова, которые обеспечивают синтез последовательности в одной серии и соотнесены со слоговыми элементами предложения или последовательности предложений, что-

_____________

³ Michel Butor, Introduction aux fragments de "Finnegans Wake", Paris, Gallimard, 1962, p. 12.

бы выделить их составной смысл ("коннекция"); циркулирующие слова, благодаря которым осуществляется синтез сосуществования и координации между двумя разнородными сериями, и которые непосредственно несут на себе относительный смысл этих серий ("конъюнкция"); и дизъюнктивные слова или слова-бумажники, благодаря которым происходит бесконечное разветвление сосуществующих серий, и которые соотносятся одновременно со словами и со смыслом, со слоговыми и с семиологическими элементами ("дизъюнкция"). Именно функция разветвления или дизъюнктивный синтез дают подлинное определение слову-бумажнику.

Восьмая серия: структура

Леви-Стросс сформулировал парадокс, аналогичный парадоксу Лакана, придав ему форму антиномии: даны две серии — одна означающая, другая означаемая; первая представляет избыток, вторая — недостаток. Посредством таких избытка и недостатка серии соотносятся и отсылают друг к другу, оставаясь в вечном неравновесии и непрестанном несовпадении-смещении. Как говорит герой Космоса, всегда слишком много означающих знаков. Изначальное означающее принадлежит порядку языка. Каким бы образом язык ни был дан, элементы языка должны обретаться все вместе, все сразу, так как они не существуют независимо от их возможных дифференциальных связей. Но означаемое вообще принадлежит к порядку познаваемого, а познавание подчиняется закону поступательного движения, перехода с уровня на уровень — когда уровни надстраиваются друг над другом. И какого бы уровня охвата целого ни достигало знание, оно остается лишь приближением к реальной тотальности языка и речи. Означающие серии образуют предварительную целостность [тотальность], тогда как означаемые серии составляют производные целостности. "Все в универсуме означено до того, как мы научились познавать означенное… Человек — с тех пор, как появился в этом мире, — получил в свое распоряжение всю полноту означающего, которым он отгорожен от означаемого, причем о последнем можно что-либо узнать только в этом качестве. Между означающим и означаемым всегда остается несоответствие"¹.

Этот парадокс можно назвать парадоксом Робинзона. Ясно, что на необитаемом острове Робинзон мог воссоз-

____________

¹ C.Levi-Strauss, Introduction a Sociologie et Anthropologie de Marcel Mauss, Paris, 1950, pp.48–49.