Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

Наша логика прежде всего не может ничего решать относительно той метафизической значимости, какую мы приписываем нашим представлениям. Она исследует мышление как субъективную функцию и ничего, следовательно, не может решить относительно значения наглядного образа.

Но мы считаем невозможным, чтобы в то время, когда бывает дано наглядное представление и представление предиката, во внутреннем акте объединения в одно целое было возможно различное, и чтобы один сходные представления не считал сходными, а другой различные представления считал бы сходными. Ибо мы в себе самих имеем непосредственную уверенность относительно необходимости нашего объединения в одно целое и относительно невозможности противоположного. Так что мы должны были бы исключить из общения мышления всякого, у кого мы предполагаем иной результат. Другими словами, суждение является для нас объективно значимым потому, что необходимо сходное полагать как одно и то же²⁴.

5. Можно было бы попытаться в только что найденном принципе вновь усмотреть то, что в традиционной логике называется принципом тождества. Ибо этот последний именно должен обосновывать значимость тех суждений, которые субъекту приписывают предикат, и поэтому он должен быть основным законом нашего мышления²⁵.

Но, к сожалению, слово «тождество» с течением времени стало очень многосмысленным, и так называемый закон тождества применяется в весьма различном смысле.

Во-первых, согласно формуле «А есть А» он должен был бы утверждать, что всякий объект мышления тождествен себе самому, – он должен быть мыслим именно как этот, а не как какой-либо иной.

Затем как принцип всех утвердительных суждений, он должен был бы высказывать, что субъект и предикат должны стоять в отношении тождества, дабы суждение было возможно или значимо (смотря по тому, был он установлен как естественный закон, согласно которому всегда совершается акт мышления, или же он был установлен как закон нормальный, согласно которому должно мыслить, и в таком случае как критерий значимых суждений).

Наконец, ему было придано также еще и метафизическое значение, что закон этот будто бы гласит: «всякое сущее безусловно тождественно себе самому», и бытие, следовательно, может быть приписано лишь тому, что безусловно тождественно себе самому, – следовательно, неизменному, которое не содержит в себе никакого множества.

Попытаемся прежде всего установить значение термина «тождество», как оно, согласно своей этимологии, является первоначальным и как оно вообще употребляется за пределами этой главы логики. Термин этот говорит, что то, что мы представляем в различные времена, или под различными именами, или в различных сочетаниях, не есть что-либо двоякое, а одно и то же, что лишь представляется дважды. Ибо к безусловно простому, однократному акту представления термин этот не может даже применяться, как и всякое понятие отношения, он требует двух соотносительных пунктов. Точно так же чтобы познать нечто безусловно не изменяющееся как тождественное себе самому, я должен сознавать, что я представляю его в различные моменты, и я должен сравнивать содержание этого повторенного акта представления.