Логинов Анатолий Анатольевич

  Лавина конницы мчалась вперед и вперед. Казалось, что на поле битвы нет ничего, способного ее удержать. Саксы невольно сплачивали ряды, с уважением поглядывая на продолжавших спокойно стоять во рву-траншее, прильнув к прикладам винтовок и пулеметов, норфолкцев, на стоящих рядом с ними и подающих команды офицеров. Переходя на все более быструю рысь, не сдерживаемая даже необходимостью подниматься вверх по склону, конница через несколько мгновений должна была врезаться в строй англичан. Но вот всадники достигли рубежа в сто пятьдесят ярдов. Тотчас же раздался дружный залп. На этот раз огонь винтовок слился со стрекотом пулеметов 'Льюис'. На поле боя вновь воцарился филиал ада. Рыцари, в блестящих кольчугах, грозно мчащиеся, сотрясая землю, вперед на врага грозно потрясая оружием, внезапно вылетали из седел, как куклы, сбитые ударом мяча. Их кони, словно налетев на невидимую стену, падали, переворачивались через голову, валились на спину, давя и калеча всадников. Впрочем, большинству наездников было уже безразлично, что происходит с их расставшимся с душой телом. Но были и неудачники, заживо придавленные тушами убитых коней или попавшие под копыта продолжающих скакать живых. Одна из лошадей, явно раненная еще при первом столкновении с саксами, с рассеченным брюхом, волоча по земле вывалившиеся из него кишки, таща за собой застрявшее ногой в стремени и тяжело подскакивающее на кочках тело всадника, добежала почти до самого рва. Сержант Уолтер, заметив ее, прицелился и прекратил мучения несчастного животного, первым же выстрелом попав точно в голову.

  Ободрившаяся было и устремившаяся вслед за конницей норманнская пехота сначала в ужасе застыла, а потом дружно развернулась на сто восемьдесят градусов и побежала, бросая оружие и щиты. Всадники, разворачиваясь, также пытались отступить. Но кавалерист, вместе с лошадью - большая и удобная мишень, лучшая, чем пригнувшийся, убегающий подобно зайцу пехотинец, поэтому продолжавшие песню смерти винтовки и пулеметы легко находили свои мишени.

  Полковник спокойно смотрел на развернувшуюся перед ним картину и размышлял, не пора ли контратаковать, тем более что удерживать нетерпеливых саксов становилось все труднее и труднее. В этот момент он заметил группу всадников, один из которых, приподняв личину шлема, кажется, что-то кричал, пытаясь перекрыть грохот боя. Собравшиеся вокруг тоже дружно кричали, стараясь обратить на своего предводителя внимание. Эти крики, похоже, достигали своей цели. Завидевшие происходящее норманны, пешие и конные, устремлялись к этой группе. Почти одновременно с Горацием всадника увидел и Гарольд, и, вскричав: 'Вильгельм! Долой!', забыв обо всем, устремился вперед. Как назло, никто из командовавших в окопах лейтенантов не обращал внимания на эту сцену, занятый уничтожением очевидных, маячивших перед глазами, целей. За Гарольдом побежали и стоявшие рядом с ним хускарлы, а завидев это - рванули вперед остальные отряды саксов. Полковник оглянулся. Черт возьми, сейчас начнется такая бойня! Невозможно пешим, пусть не потрясенным потерями, но уже разрушившим строй саксам устоять против конных норманнов. К тому же, перемешавшись с врагами, они перекроют директрису стрельбы норфолкцам. 'Господи, Боже мой! Не хватало только потерять короля в практически бескровно выигранной битве!' - мелькнула в голове Бошампа мысль. В этот момент он наткнулся взглядом на стоявшего рядом лейтенанта Роулинга, по прежнему сжимавшего в руке винтовку.

  - Роулинг! Правее ориентира два всадник! Уничтожить! - изо всех сил, стараясь перекричать грохот битвы, скомандовал полковник, одновременно отмахнув рукой сигнал стоящему за гребнем холма со своими конниками Гастингсу. Слава Богу, Роулинг все же расслышал команду.

  Раздался громкий выстрел, за ним практически мгновенно - второй. Тем более, что устройство затвора винтовки Ли-Энфильд и десятизарядный магазин позволяли вести огонь так быстро, что немцы в боях четырнадцатого года часто принимали его за пулеметный. Гарри Роулинг, до войны - член добровольческого стрелкового клуба Нориджа, стрелять любил и умел. Да и расстояние, всего не более трех сотен ярдов, было для него пустяковым. Так что он бил из винтовки не хуже, если не лучше, большинства кадровых военных, то уже второй пулей поразил всадника точно в голову, прямо под поднятую личину шлема. Позднее он признавался, что попадание было случайным, он-то целился в грудь, но все относили эти слова насчет его скромности.