Логофет. Убить скуку

Алаина с утра ни с кем не общалась, глаза у нее были на мокром месте и после нескольких попыток разговорить девушку, мы оставили ее в покое. Зато Норис нас порадовал маленьким, хрупким носом "а ля Майкл Джексон", полностью затянувшимися дырами на крыльях и практически исчезнувшими шрамами от ожогов. Глаз пока не было, как и волос, зато выросли все зубы, и он постоянно скалился в клыкастой улыбке, вызывая на лице Алаины гримасу отвращения. Ему бы нормальное питание и регенерация пошла бы еще быстрее, но даже эти результаты обнадеживали. После осмотра Доврик остался весьма доволен восстановлением вампира и теперь Норис отбивал свой афедрон сидя позади меня на Розочке. Веса в нем было совсем ничего, поэтому кобыла не возражала, посчитав вампира за еще одну сумку. Доврик, как и раньше ехал под личиной, ригута мы спрятали за пологом невидимости. Ревсса я тоже на всякий случай замаскировал под ребенка, заодно прикрыв те обноски, в которые мы его совместными усилиями обрядили - запасные штаны Герата, которые на хрупком вампире висели мешком и женская цветастая рубаха с рюшками и оборочками, надетая задом наперед, чтобы высвободить крылья, все это было подпоясано огрызком веревки. На ноги ничего не нашлось и Норис щеголял босиком, впрочем, ему это абсолютно не мешало. Он и без одежды прекрасно себя чувствовал.

В Нюхачи мы въехали, когда Бож склонился к горизонту, а доблестная местная стража, состоящая из двух помятых, полупьяных толстяков с ржавыми алебардами, но в надраенных до блеска шапелях, собиралась закрывать невзрачные деревянные въездные ворота. С нас содрали пять медяшек за проезд и, указав направление в котором находилась лучшая в городе харчевня, потеряли интерес к нашей разношерстной компании. Городишко был еще меньше и грязнее ГаЦиржа. Пыльные дороги, вонь от сточных канав, горы мусора и мрачные лица редких прохожих. Весь город - это двести пятьдесят домов, городская управа, грязный рыночек, кладбище, желтые стены храма и пара забегаловок, в самую большую из которых мы и направлялись.