Логопед

Дверца задергалась и выпала наружу. Рожнов шагнул в открывшийся проем. За воротами его ожидала небольшая толпа перепуганных людей. Судя по белым халатам, это был персонал исправдома. Вперед вышел худой, коротко стриженный, смуглый человек.

— В чем дело, товарищ? — волнуясь, произнес он. — Здесь лечебное учреждение. Вы не имеете права.

— По распоряжению министерства образования, — сказал Рожнов.

— Нам никто не звонил, — заволновался человек. — Постойте, какого министерства образования? При чем тут министерство образования?

— Им еще не сообщили, — обернувшись к помощникам, иронично сказал Рожнов. Помощники с готовностью засмеялись.

— Газеты нужно читать, товарищ, — сказал Рожнов человеку. — Кто здесь Штин?

— Я Штин, — ответил человек.

— Вы директор?

— Да в чем дело?!

— Рожнов, из Совета логопедов. По распоряжению министерства образования. Принято решение о внеплановой проверке вашего учреждения.

— Как, вы сказали, ваша фамилия?

— Рожнов моя фамилия.

— А почему именно нашего учреждения, можно узнать?

— Игорь Анатольевич, да? Значит, Игорь Анатольевич, давайте пройдем к вам в кабинет, и я вам там все расскажу. А пока ребята мои походят вокруг, посмотрят.

— Вообще-то это режимное учреждение…

— А они не будут лишний раз никуда соваться. Просто походят, на воспитанников ваших поглядят. Не возражаете?

— Мария Владимировна, проводите.

— Да вы не беспокойтесь, Мария Владимировна. Ребята уже взрослые, сами походят, посмотрят.

— Вообще-то это режимное учреждение!

— Ничего, ничего, на то и проверка. Проверяют и режимные учреждения, и нережимные. А Марию Владимировну мы беспокоить не станем. Мария Владимировна, вы можете спокойно заниматься своими делами.

Замкнувшийся Штин провел Рожнова в свой кабинет. Здесь он сел за стол и молча принялся ждать, что скажет Рожнов.

Рожнов сказал:

— Игорь Анатольевич, я понимаю, что мы неожиданно нагрянули. Но таково распоряжение.

— С каких это пор логопеды минобразу подчиняются?

— Не подчиняются, а сотрудничают.

— Тоже новость для меня.

— Времена такие настали, Игорь Анатольевич. Вы бумаги приготовьте.

— Какие вас интересуют?

— Нас дела ваших воспитанников прежде всего интересуют.

— Дела воспитанников? Их тут сорок два человека.

— Ничего, у нас целый день впереди. И прикажите чаю принести. Погода сегодня паршивая, не находите?

— Погода да, мерзкая. Алло, Алена? Принесите, пожалуйста, дела наших воспитанников. Да, всех. Ну, попросите кого-нибудь вам помочь. Да, и чайку принесите нам. Ни с кем меня не соединяйте, я буду до вечера занят.

Через какое-то время начали вносить пухлые папки. Рожнов просмотрел четыре. Другие смотреть не имело смысла: везде стояли те же самые подписи — Гуселетова, его заместителя Клепикова и самого Штина. Резолюция о помещении кандидата в исправдом тоже была одинаковой: «На основании длительного безуспешного пребывания на курсах и ввиду неудовлетворительных результатов». По сути дела, потерявших речь людей упрятывали подальше от глаз. Судя по датам, некоторые бывшие кандидаты пробыли в этом учреждении по десять—пятнадцать лет. Это и были те самые знаменитые немтыри, о которых в народе ходили самые жуткие слухи. Их здесь не лечили и никак не исправляли: они просто содержались за этими высокими стенами.

— Игорь Анатольевич, — обратился Рожнов к терпеливо ожидающему Штину, — вы здесь сколько уже работаете?

— Четвертый год.

— А до этого кем работали?

— До этого в пятом речеисправительном управлении.

— Которое в Гладилине, что ли?

— Да, в Гладилине.

— А там вы кем?

— Главным речеисправителем. Девять лет проработал.

— Вот оно как. И часто кандидатов вы тут принимаете?

— Каких кандидатов?

— Партийных.

— А! Ну, какие они кандидаты. Бывшие кандидаты, и только. Нечасто. По паре человек раз в три месяца.

— А выписываете часто?

— Ну, тоже где-то так.

— Я вот выписок не вижу в делах. Вы не подшиваете их, что ли?

— Почему, подшиваем. Только те дела, наверное, в архиве.

— Игорь Анатольевич, — произнес Рожнов с упреком, — я не про архивные дела вас спрашиваю. Когда вы в последний раз выписывали воспитанников?

— Ну, — сказал Штин, — разве так упомнишь? Месяц назад где-то.

— Сколько человек выписали?

— Это надо Марию Владимировну спросить.

— Подождите звонить, Игорь Анатольевич. Расскажите, что вы здесь делаете с воспитанниками?

Штин скрестил пальцы и замолчал.

— Вот вы молчите, — заметил Рожнов, — а время идет.

— У нас инструкция есть, — сказал Штин, — директором утвержденная.

— Понятно, как же без инструкции? А вот согласно инструкции этой что с воспитанниками тут делают?

— Наблюдают.

— И лечат как-то?

— Они не больны, лечить их незачем. Наблюдаем их. Они плохо ориентируются в пространстве, могут пораниться.

— А в инструкции об этом написано?

— Да.

— Вы сделайте мне копию этой инструкции. Просто интересно.

Рожнов перелистал еще несколько дел. Внесли чай, печенья.

— Чай у вас вкусный какой, — сказал Рожнов.

Штин напряженно молчал.

— А все-таки, Игорь Анатольевич, — произнес Рожнов, закрывая последнее дело. — Выписок я так и не вижу. Вы, похоже, совсем людей не выписываете?

Штин пошевелился.

— Это нужно подчиненных спрашивать, — упрямо произнес он.