Логово

Подозрения нахлынули мутной волной. Черт побери, за минувшие сутки лишь сейчас он что-то вспомнил сам, без ее подачи! До сих пор она осторожно вскрывала пласты его памяти — в нужном ей направлении! Кое-что наверняка обходила, а одном случае почти наверняка солгала… Произошедшее в «Форде» — непредставимое в своей дикости — Ростовцев знает только с ее слов. О том, что на него ведется облавная охота, — тоже. И о том, что смертельно опасно приближаться к Москальцу…

Он с тоской почувствовал себя посаженной в лабиринт лабораторной крысой. Запертой в сложной системе коридорчиков, переходиков, помещеньиц… И надо этот лабиринт пройти. Ткнешься на неправильный путь — удар током. Не хочешь бежать, стоишь на месте — опять током, да посильнее. Пройдешь правильно лабиринт — кусочек сыра. Ну а не пройдешь… В ведро с водой и на помойку. А сверху кто-то большой и равнодушный наблюдает за шараханьями…

От таких мыслей Ростовцев стиснул зубы. К черту ваш тухлый сыр! Назло брошусь туда, откуда бьет током! Сегодня же свяжусь с Москальцом — без дураков, на полном серьезе. А Наташа… Ладно, посмотрим…

Время поджимало.

Он с наслаждением сбросил секонд-хсндовские шмотки и залез в душ. Кожа, казалось, до сих пор пахла кровью, затхлой болотной водой и хозяйственным мылом. Ростовцеву вообще отчего-то казалось, что обоняние у него обострилось. Он не просто различал неуловимые ранее (ему помнилось — неуловимые) оттенки ароматов, но и мог с уверенностью сказать, когда здесь побывал и куда двинулся источник запаха…

Быстро вымывшись, он впервые за последнее время осмотрел все тело при ярком свете, с помощью двух зеркал — большого настенного и настольного. Результаты обескуражили. Странный шрам на руке не был единственным. Несколько старых — на вид старых — резаных ран. Еще одна пулевая — входное отверстие на правой стороне груди, выходное между лопаток. По всему судя, пуля обязана была поломать ребра и натворить немалых дел внутри…

И не могла такая рана так зарубцеваться за четыре месяца. На вид шраму — годы. Оставался, правда, достаточно фантастичный вариант — имитация следов от пуль методами пластической хирургии, где-то Ростовцев читал о подобном, кому-то в той книжке хотели задурить таким образом голову — и задурили…

Дальше задумываться над проблемой он не стал. Пусть врачи разбираются. Даже если Снегирь ничего не придумает, затягивать с этим делом нельзя.

Натянул одежду — на этот раз свою, в шкафу нашлось достаточно летних вещей.

Пора уходить. Если его придумка со звонками и ложной встречей угодила в цель, то скоро противнику станет ясно, что это отвлекающий маневр. Впрочем, если предосторожности были лишние, в квартиру можно будет и вернуться. Или послать кого-нибудь с запасными ключами…

Наличных денег — в тех местах, что не очень уверенно подсказывала память, — Ростовцев не нашел. Не то Вера прихватила для компенсации морального ущерба, не то их и не было. Зато нашлась кредитная карточка — ни остатка на счету, ни пин-кода Ростовцев не смог вспомнить, но карточку прихватил, потом разберемся…

Торопливо складывая в чемоданчик одежду, нащупал в пиджаке что-то твердое, плоское… Паспорт! Правда, заграничный — но все равно, совсем себя по-другому чувствуешь с документом в кармане.

И — маленький, но приятный довесок — изнутри за обложку паспорта оказалась засунута стодолларовая бумажка.

Ну, вроде все… Ростовцев бросил прощальный взгляд на квартиру, подхватил чемоданчик, сунул в карман «Осу» — разрешение на нее осталось где-то в прошлой жизни, ну да невелик грех, не совсем боевое, статью не припаяют… Впрочем, в свете последних событий он без колебаний вооружился бы самым настоящим, пусть и криминальным, стволом.

Приоткрыл дверь, прислушался… Вроде никого. Затем — удивляясь и недоумевая — принюхался. Точно никого.

Окликнули его сзади, когда Ростовцев отошел от подъезда шагов на двадцать и повернул к метро.

— Андрей!

Голос показался знакомым. Он обернулся медленно, лихорадочно пытаясь вспомнить, успел ли кто-то в этом доме узнать его имя…

Из стоявшей невдалеке машины с тонированными стеклами вышел Москалец. Сделал несколько шагов навстречу. Протянул руку. И широко улыбнулся.

— С возвращением!

К середине дня Руслан понял, что провал был гораздо глубже, чем ему поначалу представлялось.

Мастер вернулся из Логова, но метался по городу, не выходя на контакт.

От информации Руслана отрезали конкретно и просто — отключив выход на пульт оперативной связи. Приказы его поначалу игнорировались, а потом перестали доходить до подчиненных — связаться ни с кем из мобильных групп не удавалось. Генерал, молчаливый и мрачный, уехал — и можно было лишь догадываться, зачем: попытаться погасить скандал в высоких сферах, — и никаких известий от него не поступало.

Руслан сидел в своем кабинете, пытаясь просчитать возможные варианты, — и ничего утешительного в голову не приходило. Временами выходил в приемную, поглядывал на дежурного — бледного, с напряженным лицом. Эта бледность вполне могла быть вызвана приказом прострелить по условному сигналу голову начальника службы безопасности…