Логово гадюк (ЛП)

Я не позволяю панике овладеть мной и не даю ей овладеть мной, это ничего не даст. Жизнь или смерть, и мне нужно выбраться отсюда, пока они не вернулись. Я знаю, что это будет означать только пытку, пока они не закончат со мной, и тогда я закончу с пулей в голове. Я отказываюсь умирать таким образом. Я умру, как жила, с пивом в руке и верхом на чьем-либо члене.

Мне удается наконец открыть глаза. В них стоят слезы, и мне приходится несколько раз моргнуть, чтобы избавиться от них. Когда мне это удается, я хмурюсь в замешательстве, пытаясь понять, что я вижу.

Я что, перевернулась вверх ногами?

Мои волосы развеваются подо мной, касаясь пола и впитывая кровь из быстро разрастающейся там лужи. Пол покрыт ковром грязно-белого цвета. Подняв голову со звучным стоном, я осматриваю остальную часть комнаты. Ковер сходит на цемент дальше по помещению, стены выкрашены в белый цвет. Справа стоит что-то похожее на котел, а остальная часть комнаты почти пуста, если не считать приклеенных к стене в углу журналов с обнажённой бабенкой и старого деревянного стула, прислоненного к стене.

У нее красивые сиськи.

Черт, сосредоточься, Рокс.

В комнате стоит запах сырости и затхлости, как будто она была закрыта некоторое время. Окон нигде не видно. Бля. Поднимаю голову выше, спина напрягается, я смотрю на потолок и вижу, что я действительно прикована к нему, болтаюсь там, как гребаное мясо в мясной лавке. Я выкручиваю руки, которые связаны за спиной, и замечаю, что мои губы болят, как будто их заклеили скотчем. Вот ублюдки.

Неудивительно, что моя голова раскалывается, вся кровь приливает к ней, и я начинаю чувствовать головокружение. Мое тело ослабло, и у меня нет выбора, кроме как опустить голову вниз, заставляя мое тело неуверенно раскачиваться. Клянусь, если я упаду прямо сейчас, я буду в бешенстве, но цепь держится даже со скрипом.

Итак, я привязана вверх ногами… идеи? Ух, мой мозг болит. Затем я вспоминаю о ноже, который был спрятан у меня в районе позвоночного столба. Я напрягаю руки, пытаясь нащупать его, плечи болят от движения, но его нет. Они забрали его. Хорошо, значит, оружия тоже нет. Я могу продолжать раскачиваться, попытаться сломать балку, на которой вишу. Единственная проблема - я могу удариться головой об пол или обрушить потолок, что не кажется мне такой уж хорошей идеей.

Готова поспорить, что к этому моменту парни уже знают, что меня нет. Они будут злиться, а Дизель будет в ярости, но я не могу ждать, пока они придут меня спасать. Мне нужно вытащить отсюда свою задницу. И тут я слышу звук ботинок, идущих в мою сторону. Мое дыхание учащается, сердце бешено колотится, пока я сглатываю желчь.

Ладно, что бы они ни делали, я с этим справлюсь.

Щелкает замок, дверь открывается, и в комнату входят трое мужчин. Дверь захлопывается за ними с громким щелчком. Я заперта вместе с ними. Блестяще. Я должна вести себя спокойно, вести себя умно, но, как всегда, мой язык - враг мой.

— Вечерочек, засранцы, это что, новая фишка? Потому что, признаюсь, мне это не нравится. Я мокрая, но, честно говоря, мне кажется, я немного описалась, так что я бы не стала списывать это на счет вашего появления.

Они не отвечают, но тот, что посередине, делает шаг вперед. Он одет в черный костюм; верхние пуговицы рубашки расстегнуты. Его короткие черные волосы разметались по сторонам, а карие глаза напряжены и злы. Его губы сжаты, и я замечаю цифру «три», которая начинается на его шее и тянется к плечу. Двое других - явно головорезы. У того, что слева, бритая голова. Его тело громоздкое. На нем узкие джинсы и черная футболка. Я вижу на нем по крайней мере три пистолета, и он выглядит, скорее, как грубая сила, чем как мозг. У того, что справа, фиолетовый ирокез, пирсинг через левую бровь и нос, и даже один на губе. Его глаза голубые и немного дикие, когда он ухмыляется мне. Он долговязый и весь в татуировках, на нем нет рубашки, только кожаные штаны.

— Они натирают тебе? У меня они хуже всего натирают, знаешь? Особенно когда начинаешь сильно потеть, а в коже это происходит постоянно, я права? — спрашиваю я его.

Он ухмыляется шире.

— Детская присыпка.

— Ха, — говорю я серьезно. — Надо будет попробовать, спасибо.

— Хватит! — рявкает мужчина в костюме, возвращая на себя мое внимание.

— Что? Я только начала. Вы должны знать, что однажды я отговорила не выписывать мне штраф… ладно, три раза, но кто считает? Потом был тот раз, когда я оказалась в мексиканской тюрьме и…

Черт.

Моя голова поворачивается, и я качаюсь от его пощечины. Моя щека болит, но я смеюсь, когда мужик ловит мое раскачивающееся тело и останавливает, поворачивая лицом к себе.

— Черт, это весело, сделай это еще раз, посмотрим, как далеко ты сможешь меня замахнуть!

Он снова бьет меня сзади, и на этот раз я кручусь, от этого желчь поднимается у меня в горле, и я удерживаю ее в себе, пока не сталкиваюсь с ними лицом к лицу снова, а затем извергаю ее на них. Она брызжет на его туфли и брюки, и я смеюсь, когда часть ее капает мне на щеку.

— Черт, это было весело.

Я кашляю.