Логово гадюк (ЛП)

— Ни хрена я не плакала. Мне пылинка в глаз попала. Я все еще ненавижу твои кишки, — рычу я, приподнимаясь на цыпочки и крепко целуя его. — Не делай глупостей.

Я поворачиваюсь к Райдеру, хватаю его за рубашку и притягиваю к себе, целуя и его тоже. Он стонет мне в рот, когда я отстраняюсь, задыхаясь, потом меня резко разворачивают. Это уже Дизель целует меня.

— Позже, Птичка, — обещает он, приподнимая и ставя меня на ноги.

Мое сердце бьется, возбуждение течет по моим венам, но сейчас не время. Мне нужно спасти одного человека, и я собираюсь называть его Принцессой Гарреттом до конца наших дней. Он может называть меня своим рыцарем в сияющих доспехах.

Я все еще в платье, но Райдер без слов застегивает на мне броник. То же самое он проделывает со своим жилетом, и мы направляемся к воротам. Мы не пробираемся через них и не издаем звуков, Дизель просто подрывает эту хреновину, все время потешно ухмыляясь. Клянусь, я понимаю, почему люди боятся его, но когда я смотрю на Ди, все, чего я хочу, это прокатиться на этом сумасшедшем поезде.

Буквально оседлать его.

Но, как он и сказал, этим мы займемся позже.

Но это помогает. Охранники выходят из дома, и мы укладываем их по мере продвижения по подъездной дорожке, я за линией из охраняющих меня тел, играю по-умному. Входная дверь открыта, кровь погибших охранников покрывает ступени, когда мы входим в прихожую. Я бегло осматриваюсь вокруг. Это красивый дом, все стены белые, плюс мраморные полы, с большой лестницей слева, картинами на стенах и большими декоративными люстрами. Убранство кричит о богатстве, можно то тут, то там увидеть акценты в азиатском стиле. Дом действительно прекрасен, какая жалость.

Я жду, когда ребята разойдутся, а Райдер оглядывается на меня и кивает. Я прижимаю биту к плечу, держа пистолет в другой руке, делаю глубокий вдох, и, пока летят пули, бегу к лестнице. Мне нельзя терять времени, они могут убить Гарретта, если услышат, что мы идем. Я не могу этого допустить, они все ждут этого от меня, он ждет этого.

Они умрут, только если я убью их.

Я поднимаюсь по лестнице, прыгая через две ступеньки, пригибаясь, когда раздается взрыв, пока не оказываюсь на лестничной площадке. Отсюда открывается дверь в гостиную, от которой отходит только один коридор. Он должен быть внизу. Торопливо пересекая гостиную, я прижимаюсь к стене, когда из коридора раздается выстрел, направленный прямо на меня. Чертов ублюдок.

Схватив пистолет, я ныряю за угол и стреляю. Я слышу чей-то крик, но в коридоре почти нет света, чтобы что-то можно было разглядеть. Бросившись по нему, я чуть не споткнулась о парня, прижимающего руку к ране. Застав его врасплох, я размахиваюсь битой и обрушиваю ее на его ногу. Я слышу хруст, когда она поддается, поэтому я замахиваюсь снова, нанося удар с другой стороны, и парень падает на пол, его нога переломана в двух местах. Он отключился, но я не могу позволить этому мудиле подкрасться ко мне, поэтому я хватаю его пистолет и стреляю в него, прежде чем двигаться дальше.

Ну же, Гарретт, где ты, блядь?

Стрельба снизу кажется все тише и тише, чем дальше я пробираюсь по коридору, пока не остаюсь одна. Черт, когда все закончится, мне нужно поехать в отпуск и покататься на большом количестве членов… и испытать оргазм. Много-много оргазмов.

Я хочу чувствовать, что умираю от них. Глупые Гадюки и их глупые враги мешают моим планам на член. Слева есть дверь, и, вспомнив, что я видела в фильмах, я прижимаюсь спиной к стене и напеваю мотив заглавной песни из фильма «Миссия Невыполнима». Я распахиваю ее и прыгаю внутрь. Там пусто, и это кажется немного меня подбешивает, но я проскальзываю к следующей двери. Их всего три. Одна открывается в пустую ванную, поэтому я делаю вдох и подхожу к той, что в конце.

Это, должно быть, она самая.

Он за этой дверью? Черт, пусть с ним все будет хорошо. Я не из тех, кто молится, но сейчас я молюсь всем, кто слушает, Богу и Сатане, потому что, давайте посмотрим правде в глаза, если кто и прикроет нам спину, так нужно, наверное, мой чувак, больше похожий на Князя Тьмы.

Протянув руку, я хватаюсь за серебряную ручку и готовлюсь к тому, что может оказаться по другую сторону. Когда я распахиваю дверь, у меня есть доля секунды, чтобы осмотреть комнату, и когда я это делаю, во мне снова вспыхивает гнев.

Эта чертова сука.

Она стоит над ним, обхватив его колени, его тело обнажено и покрыто кровью из различных ран. Его руки и ноги закованы в цепи, а нож она держит нацеленным на его блестящую, окровавленную грудь.

Его лицо искажено в страшном оскале, глаза дикие и большие. Я чувствую его гнев, боль и ужас отсюда, и вижу призраков, которые кружат вокруг него. В эту долю секунды я ненавижу ее так, как никогда никого не ненавидела.

Не потому, что он любил ее, а она предала его, а из-за боли, с которой, я знаю, Гарретту придется жить после всего произошедшего. Ненависть переполняет меня, мои движения становятся дергаными, и я, должно быть, издаю какой-то звук, потому что она начинает поворачиваться ко мне.