Логово гадюк (ЛП)

— Не-а, мы можем порвать твои швы, — протестую я, но не слишком решительно, потому что, блядь, я мокрая как черт и уже хочу их. Их грубые руки и дразнящие губы заводят меня. Я чуть не потеряла их обоих, и с тех пор мы не были вместе. Я жажду их тел как подтверждения того, что они действительно здесь, действительно живы и не собираются умирать из-за меня.

— Сестра, мне нужно, чтобы ты меня вылечила.

Кензо ухмыляется проводя губами по моей коже, пока Гарретт ласкает меня через трусики.

Черт.

— Я тоже, — бормочет Гарретт. — Слышал, что лучшая форма лечения - это оргазм.

Я хриплю и пытаюсь освободиться, но они сжимают свои ноги вокруг меня, чтобы не дать мне отодвинуться. Мое влагалище, как у шлюхи, тоже участвует в командном сексе, по сути, подавая им знаки «трахните меня».

— Исцеление, — пробурчала я. — Равно отдых.

Но Кензо и Гарретт игнорируют мои слова, эти тупые дрочеры и их тупые, соблазнительные пенисы. Пенисы? Какое множественное число у пениса? Да какая, блядь, разница.

— На хуй, — бормочу я, и Кензо выдыхает смешок.

— Спасибо, блядь.

Он переворачивает меня и хватает за голову, притягивая мои губы к своим, пока Гарретт целует мое плечо и скользит вниз по моим бедрам, чтобы раскрыть их, прежде чем перекинуть одно через ногу Кензо.

Я отстраняюсь и перекатываюсь на край кровати, поднимаюсь на колени, чтобы посмотреть на них. Они переворачиваются и ухмыляются мне. Рука Гарретта заведена за голову, мышцы его груди соблазнительно напряжены, я пробегаю взглядом по его торсу, а затем смотрю на Кензо, который голодно наблюдает за мной, его грудь тоже обнажена. Они похожи на двух греческих богов, с темными глазами и мускулами, и оба смотрят на меня, ожидая, когда я сделаю шаг.

Два хищника наблюдают и выжидают, но они должны знать, что я больше, и я держу их именно там, где хочу. Хотят меня, ждут, когда я сделаю шаг. Прелюдия гадюк, кто первый нанесет удар.

Я Роксана, блядь, Гадюка. Они не говорят, как и когда. А я говорю.

Схватившись за низ рубашки, я ухмыляюсь им.

— Вы хотите снять это?

Они оба кивают, и Гарретт издает грохочущий стон, когда его взгляд опускается на мои бедра и снова поднимается по моему телу, заставляя меня дрожать от желания. От одного его гребаного взгляда. Это несправедливо, власть, которую эти мужчины имеют надо мной, но опять же, я имею такую же власть над ними.

Они нацелены и готовы нанести удар, все мускулы и сила, но они смотрят и ждут, слушая меня. Склоняясь перед моей волей.

— Тогда вы будете делать то, что вам говорят.

Кензо усмехается, неторопливо откинувшись назад, его очаровательные губы кривятся в высокомерной ухмылке, глаза сверкают уважением и потребностью.

— Рассказывай, дорогая.

Я спорю о том, как это сработает. Гарретт пострадал больше всех, но он не сможет быть ниже меня. Я бросаю на него взгляд, и мы обмениваемся небольшой улыбкой, безмолвно спрашивая, сможет ли он справиться с этим. Я не хочу причинять ему еще большую боль, но его глаза темнеют и жадно опускаются по моему телу.

— Я хочу Гарретта в своей киске, — пробормотала я, мое сердцебиение участилось от возбуждения. — А тебя у себя во рту.

Я оглядываюсь на Кензо, когда подползаю ближе к нему на кровати, возвышаясь над его коленями.

Его рот слегка приоткрывается, глаза расширяются, и он, кажется, не знает, что сказать в этот раз, что заставляет меня ухмыляться, обдувая его воздухом.

— Это проблема, дорогой?

Гарретт застонал, его рука потянулась и ущипнула меня за бок.

— Будь милой.

— О, я такая. Если бы я была грубой, я бы сидела здесь и рассказывала тебе обо всем, что я хочу, чтобы ты сделал, например, чтобы Кензо наполнил мой рот своей спермой, пока у меня не останется выбора, кроме как глотать ее, пока ты трахаешь меня, жестко и быстро, твой толстый член заполняет мою киску, пока я не закричу. — Я оглядываюсь и подмигиваю.

— Видишь? Мило, милый.

Глаза Гарретта сужаются, когда он смотрит на меня и шлепает меня по боку.

— Тогда лучше займись этим, детка. Открой свой красивый ротик и будь очень милой с Кензо, — приказывает он, вставая на колени и двигаясь вокруг меня, пока я не перестаю его видеть.

Я дрожу от предвкушения, но когда он не прикасается ко мне, я оглядываюсь на Кензо и стягиваю с него боксеры, его твердый член вырывается на свободу, и он смотрит на меня с голодом, отчаянно.

— Это то, чего ты хочешь? — мурлычу я. — Чтобы я была хорошей девочкой?

Он тяжело сглатывает, его адамово яблоко покачивается при этом движении, пока он смотрит на меня, как зачарованный. Схватив его руку, я тяну ее вверх и, пока он смотрит, засасываю его палец в рот, обхватывая его губами и лаская языком. Кензо стонет, и я подпрыгиваю, когда Гарретт шлепает меня по заднице, очень сильно. Это так удивляет меня, что я выпускаю палец Кензо изо рта и дергаюсь вперед. Внезапная боль почти заставляет меня вскрикнуть, пока его большая, грубая рука не начинает массировать саднящее место, заставляя меня стонать и отталкиваться.

— Детка, я сказал вести себя хорошо.