Логово серого волка

Мука в его голосе больше чем слова говорила о том, что он не врет. Грей мелко дрожал, с трудом сдерживая инстинкт, который заставлял его продолжить начатое. Но он, как замершая скала в центре стихии, был неподвижен. С болезненным стоном он опустил лицо к моему плечу.

Я не знаю, сколько времени прошло до того момента, когда я привыкла к новому ощущению наполненности, и боль отступила. Тело медленно расслабилось, позволяя мне делать глубокие вздохи и вытянуть судорожно сжатые ноги. Грей заметил перемены во мне, но все также неподвижно нависал надо мной, не шевелясь. Сильный волк гораздо хуже перенес мою боль, чем я сама. Мышцы его плеч подрагивали от напряжения, и дыхание, сбитое борьбой с самим собой, красноречиво говорили о том, как тяжело ему далось ожидание.

Со всей той нежностью, которая была во мне, я провела рукой по его покрытой испариной коже, и слегка повернув голову, поцеловала его в висок, выдохнув:

— Все хорошо.

Он вздрогнул и, протяжно застонав, сгреб меня в охапку, плечи сдавило железным захватом. Быстрые короткие поцелуи обрушились на меня дождем. Возможно, это был звон в ушах от переизбытка эмоций, но мне слышались тихие, жалобные поскуливания, пока они не переросли в хрип и рычание.

— Девочка моя, — послышался лишь сип, перед тем как с рыком и воем Грей обрушился на меня всей силой давно сдерживаемой страсти.

Боже, как это возможно, сдерживать такую мощь в своем теле? Даже сейчас, в пламени дикой животной страсти, я четко понимала, что он все равно бережет меня. Хрипы, вырывающиеся из его горла, отдавали болью и агонией. Но и остановиться он уже не мог. Он не мог, а я не хотела, чтобы он останавливался.

— Ромашка! — как заведенный повторял он, сопровождая выкрики ударами бедер.

А я не могла даже этого. Я горела и плавилась, таяла и растекалась. Я словно обезумела. Рвалась ему навстречу, ведомая инстинктами, и хотела дотянуться до вершины, которая была так близка и так сильно манила нас к себе.

Обняв его талию ногами, сама приподнималась, ловя его выпады, пытаясь потушить огонь, горящий в теле, который стал таким неистовым, что причинял боль. Напряжение, достигшее своего апогея, вылилось в сильный сокрушающий спазм, и лава растеклась по венам. Заглушая свой крик, я укусила Грея за плечо, чувствуя, что он следует за мной.

Это было похоже на прыжок в бездну, когда ты не знаешь где дно, но сам полет прекрасен. Каждый вздох наполнен сладостью блаженства, как последний. Тело пылает, но при этом свободно в своем падении. Ты ничего не видишь и не слышишь, и только в душе шорохи и отголоски того, что ты еще не в состоянии осознать. И я упала. Упала в свое озеро.

Глава 42

Меня, обессиленную и потерявшую ориентацию, Грей уложил на свою грудь, перекатившись на спину, чтобы не давить своей тяжестью. Он целовал меня в макушку, гладил мою обнаженную спину, и тяжело дыша, все время повторял: «Моя! Моя! Моя!». Вот в таком положении, пытаясь отдышаться, я и провалилась в сон.

Казалось, что прошло всего пару мгновений перед тем, как мои глаза открылись. Комната утопала в сумраке, и только немного почти догоревших углей отбрасывали блеклый свет. От недосыпа тело было тяжелым, а в голове клубился туман, который мешал четко мыслить.

Нет, я совершенно точно помнила, где я и с кем, но тяжелый груз усталости давил гораздо больше, чем сильная рука, сжимавшая в металлических объятиях. Крепкое мужское бедро прижимало мои ноги к постели, не давая сдвинуться ни на сантиметр. Но необходимость избавиться от дискомфорта, царившего внизу живота, заставила вывернуться из плена Грея.

Аккуратно присев на краешек постели, я позволила себе немного полюбоваться спящим мужчиной. Очень высокий, с рельефом развитых мышц и гладкой загорелой кожей, местами покрытой темными густыми завитками волос. Он спал глубоко и спокойно, наверное, впервые за долгое время. А ведь только вчера он весь день провел в пути и наверняка очень устал. Оборотни — частично звери, и животные всегда начеку, меня изнутри грела мысль, что раз ему спокойно в моем присутствии, значит, мне он доверяет безоговорочно. Взгляд пробежался по рукам, которые этой ночью подарили массу невероятных, неизведанных прежде ласк. Жар опалил щеки от ярких воспоминаний. Наверное, я вела себя очень бесстыдно, но все же не собиралась открещиваться ни от одного мгновения проведенного с Греем.

Вдруг мой оборотень зябко поежился, и его рука двинулась по простыне, словно ища потерянное. Расслабленное до этого лицо прорезала хмурая складка. Меня хочет найти? Мысль понравилась и заставила улыбнуться. Грей, сведя брови, шумно втянул воздух и, по всей видимости, уловив поблизости мой запах, снова затих.