Логово снов

– Но эта сонная болезнь, она же не только тут, в Чайнатауне, – возмутилась миссис Чань, вытирая розовые веснушчатые руки о фартук.

– Достаточно сказать, что началась она здесь и винить нужно нас. Я слышал, городские власти могут даже отменить наши новогодние празднества, – сказал дедушка.

– Баба, неужели правда? – воскликнула Лин.

До Года Кролика оставалось всего несколько недель.

– Не волнуйся. Ассоциация позаботится, чтобы праздник прошел, как запланировано, – заверил ее отец.

– Если они не остановят болезнь как можно скорее, то нет, – вздохнул дедушка. – Бизнес и так не ахти. C каждым днем туристов все меньше.

– Все будет хорошо, – заявил мистер Чань.

Дед покачал головой и повернулся к Лин.

– Твой папа всегда был оптимистом.

– И что не так? – досадливо поинтересовалась миссис Чань.

– Если веришь во что-то, так оно и будет, – сказал мистер Чань. – Ну, а если нет…

– …то и нет, – закончила Лин.

Еще одна судорога схватила ее за левую ногу.

– Лин! Ты в порядке?

– Да, мама, – кое-как сумела выдавить она.

– Может, тебе не ходить на мессу сегодня?

– Со мной все хорошо!

Не то чтобы ей так уж хотелось в церковь, но из дома выбраться не помешает. Если мать решит, что судороги не проходят, ее заставят проваляться весь день в постели. Лин и так уже чувствовала себя достаточно виноватой, что не потащилась с утра в ресторан, а ведь воскресенье в «Чайном доме» – самый загруженный день.

– Ну ладно, упрямица ты моя, – вздохнула мать. – Не могу же я с тобой из-за всего препираться. Давай надевай пальто.

Колокола вызванивали воскресный гимн. Лин с родителями шли мимо лоточников, зеленщиков, рыбников, готовящихся к новому дню. Редкий автомобиль то и дело проталкивался через узкие улицы, сердито бибикая, среди пешеходов, одетых кто в лучшее воскресное платье, а кто для работы. Мама Лин на ходу кивала, улыбалась, перекидывалась словечком-двумя с соседями, упорно отводившими глаза от железных скобок Лин, словно ниже пояса у нее ничего не было… словно они могли заразиться неудачей от ее болезни, даже вприглядку. Лин вымучивала улыбку, притворялась, что слушает разговоры, а сама думала – ох, если бы только я сейчас спала, если бы только ушла в сон.

И, уж конечно, все смолкали, минуя многоквартирный дом с желтым знаком поперек парадных дверей:

ДЕПАРТАМЕНТ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ ГОРОДА НЬЮ-ЙОРКА. ЭТО ЗДАНИЕ НАХОДИТСЯ НА КАРАНТИНЕ. СОННАЯ БОЛЕЗНЬ. ВХОД ВОСПРЕЩЕН.

Весь Чайнатаун словно копил статическое электричество; в воздухе висел железный запах, как перед грозой.

Двери карантинного дома отворились. Люди из Китайской Благотворительной Ассоциации – все в масках – выносили зараженное постельное белье на улицу, где их уже ждали другие с полными ведрами воды. Простыни подожгли. Прохожие останавливались поглядеть. Ветер кинул сажу пополам с песком прямо в глаза Лин – она поскорее отвернула лицо от огня и мусора и на мгновение на краю толпы увидала Джорджа, бледного, как мел, без пальто. Он стоял за пределами толпы, на краю Коламбус-парка. Лин принялась тереть заслезившиеся глаза, а когда она их открыла, никакого Джорджа, разумеется, и в помине не было.

– Ужас, правда? – рядом нарисовалась Ли Фань.

Некоторое время они молча смотрели, как люди в масках заливают огонь из ведер.

– Да, – отозвалась наконец Лин, стараясь не раскашляться от дыма.

Ли Фань улыбнулась ее маме.

– Я провожу Лин до церкви, миссис Чань. Нам с ней нужно о многом поговорить.

– Ах, это так ужасно мило с твоей стороны, Ли Фань. Вот же добрая душа!

Ты бы меня лучше с дьяволом наедине оставила, хотела крикнуть ей в спину Лин, но, конечно, не крикнула.

Подождав, пока миссис Чань уйдет немного вперед, Ли Фань оглянулась и убедилась, что их никто не подслушивает.

– Ну, что, ты говорила с моей бабушкой?

Она могла сколько угодно называться Лулу и носить флапперские шмотки, но Лин знала, что глубоко внутри у Ли Фань жили все те же суеверия, тот же страх оскорбить предков, что и у всех в округе. Эта нитка долга была воткана в подол здесь у каждого – и связывала всех воедино.

Лин кивнула, и физиономия Ли Фань просветлела.

– И что же она сказала? Ей известно, что сталось с моим платьем? А может, у нее есть для меня что-нибудь поважнее? Она упоминала Тома Ки? Дату свадьбы? Она передавала какой-нибудь совет для меня?

– Да, – спокойно сказала Лин.

Настало время Лулу заплатить за все.

– Ну? Какой? – требовательно вопросила Ли Фань.

Лин могла сказать ей сейчас что угодно – обрей голову и уйди в монастырь, отдай синее платье мне, каждое утро на заре оставляй три очищенных грецких ореха на льняной салфетке для белок в Коламбус– парке…

– Она сказала, что ты глупая девочка и чтобы ты прекратила тревожить ее покой.

На долю секунды потрясение помешало Ли Фань высказаться по этому поводу, но сейчас же ее алый от помады рот сжался в ниточку.