Логово тьмы

Тут канцлер не преувеличил. Харугот рискнул, увел в поход на юг дружины почти всех таристеров и собственную гвардию. На севере остались небольшие отряды стражи и некоторое количество баронов. Если собрать их вместе, наберется тысяч десять войска, но не самого лучшего…

Против нелюдей наверняка удастся поднять ополчение, но в этом случае придется дать оружие народу. А получив его, селяне и горожане наверняка вспомнят, кто душил их налогами, кто залил кровью берега Дейна. Изгнав гномов и эльфов, они возьмутся за него, Харугота из Лексгольма.

– Великая Бездна, ну почему же все так некстати? – консул огладил чисто выбритый подбородок.

Неужели придется бросать осаду и мчаться на север? И это в тот момент, когда победа близка, когда земли Серебряной империи готовы сами упасть ему в руки, точно переспелый плод!

И все-таки придется.

– Хорошо, – приняв решение, Харугот заговорил спокойно и деловито. Канцлер должен увидеть, что ничего страшного не происходит, что все под контролем. – Собирай войско, но дальше Ферлина не ходи, жди меня там. Разошли гонцов по северным и восточным замкам, пусть готовятся отбиваться. Я выезжаю сегодня и постараюсь добраться очень быстро.

– Все понял, мессен.

– И ни в коем случае не вступай с ними в открытое сражение. Если надо, укройся в Ферлине или даже Безарионе. Пусть они помучаются, стоя в чистом поле, побьются головами о стены.

Зимой, когда на севере все завалено снегом, вести осаду – настоящее безумие.

Даже стойким гномам и эльфам, владеющим магией погоды, придется тяжело. А значит – надо вынудить их к этому, заставить сражаться не только с собой, а с морозами, бескормицей и метелями. Одолеть такого врага не проще, чем умелое и многочисленное войско.

– Все исполню, мессен, – кивнул ари Налн. – Да будут ваши кони неутомимыми, а дороги сухими.

Медальон вновь зазвенел, будто сотня колокольчиков разом, его свечение погасло. А Харугот из Лексгольма, развернувшись, зашагал туда, где на берегу Теграта поднимался большой шатер из золотистой ткани. За консулом, чуть отставая, последовали воины из ближней охраны.

На ходу правитель Безариона принялся отдавать приказания. Забегали конюхи, засуетились гонцы, и к шатру, где Харугот прожил все время осады, начали сходиться полководцы. Первым явился Шахияр, шах Западной степи, чей костер горел в сотне шагов.

Гордый орк ночевал, как и его воины, прямо под открытым небом.

За ним пришли остальные, и когда полог золотого шатра опустился за Навилом ари Рогхарном, командиром резерва, Харугот заговорил:

– Безарион в опасности, – сказал он. – Я выступаю сегодня же. С собой беру Чернокрылых и тысячу родичей могучего шаха, брата моего, если он соблаговолит последовать за мной.

– Конечно, – кивнул Шахияр, в одурманенную хитрым колдовством голову которого не могла прийти мысль возражать. – Если брат просит о помощи, то как можно отказаться?

– Рад слышать. Других орков отпустим в степь. Все равно, видит Великая Бездна, толку при осаде от них не очень много.

– Но, мессен… – начал было Триер ари Форн, командир большого полка, однако, заметив, как дернулся уголок рта у Харугота, мгновенно осекся.

Поседевший в битвах таристер слишком хорошо знал нрав нынешнего хозяина Безариона.

– Ты, ари Форн, останешься за главного, – сказал консул. – Постарайся взять этот мерзкий город, но не разрушать его дотла. Если штурм провалится, осаду не снимай. Пускай они в Терсалиме начнут есть крыс и собственных мертвецов. Рано или поздно я вернусь, и тогда мы закончим это дело. Учеников я оставляю при тебе на тот случай, если враг задумает какую-нибудь магическую пакость. Вопросы?

Командиры полков молчали – приказ получен, осталось только его выполнить, по возможности не погибнув самим и не погубив воинов.

– Вот и славно. – Харугот обвел таристеров взглядом, в котором читалась угроза. – До встречи, мессены, и надеюсь, что она будет радостной…

С этими словами правитель Золотого государства вышел из шатра.

Шахияр последовал за ним.

Глава 8 Битва

– Хм, – с сомнением проговорила Саттия, глядя на кучу металлических пластин самой разной формы, с кольчужной оторочкой и без, гладких и выпуклых, с ремешками на внутренней стороне. – Ты уверен, что в этом разберешься?

Двое эльфов постарше, из тех, что жили в палатке, облачались в доспехи, оруженосцы помогали им.

– Уверен, – кивнул Олен.

Нет, он никогда не носил ничего, кроме кольчуги. Но память предков, которые шли в бой, навесив на себя кучу всякого железа, была в распоряжении Рендалла. Он легко мог назвать любую, самую крохотную железяку и показать, каким образом она крепится. Кроме того, и само тело помнило, что значит носить на себе эту тяжесть, как именно управляться с нею, не уставая.

– Помогай, – сказал Олен, развязывая пояс с мечом. – Я буду говорить, а ты делай.